Призрак японского городового

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Да. У нас когда-то резко встал вопрос, что в сутках всего двадцать четыре часа и больше не предвидится. Во-вторых, есть друзья, семья – нельзя всю жизнь работать круглые сутки весь год напролет. И, в-третьих, если литература – понятно, то надо выбирать между театром и каратэ, а это тоже несколько тренировок в неделю… И театр, к сожалению, отошел.

ГРОМОВ. На три серьезных увлечения не хватало ни сил, ни времени, ни мозгов, ни здоровья.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Может быть, дело в том, что зритель и читатель «ест» меня одинаково хоть в литературе, хоть в театре. Потом идешь опустошенный – надо опять заряжаться. А на тренировках я заряжаюсь, и поэтому я их оставил как способ подкачки.

ГРОМОВ. Творческий, но совсем другой вид деятельности. Смена рода деятельности восстанавливает.

Вопрос. Встреча с читателями – это отток энергии или приход энергии?

ГРОМОВ. Смотря какие читатели.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Есть правила работы с залом, несложные в формулировках и очень сложные в выполнении. Если за четверть времени, отведенного на встречу, вам не удалось поднять зал до своего уровня, он вас съест. Если удалось, поедим все вместе. В хорошем смысле: все уйдем сытые. Поднять до своего уровня – это не в смысле: пришли кретины, а я умный и мне их надо уму-разуму научить. Это энергетика сообщающихся сосудов. Все, кто пришли, вначале сидят вялые, их надо энергетически вздернуть до своего активного уровня. Вот посмотрите, как вы сейчас лихо задаете вопросы. А первые десять минут?

(демонический женский хохот)

ГРОМОВ. И вопросы интересные, мы с удовольствием на них отвечаем. Нам тоже интересно!

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Разойдемся, так сказать, энергетически не опустошенные. Мы сейчас тоже подъедим, попьем, значит, кровушки…

ГРОМОВ. Мы все вместе накачиваем эту систему положительной энергетикой и в итоге можем все вместе этой энергетикой питаться. Тот редкий случай, когда идет генерация нового, хорошего – ауры, энергетики, общения. Нет проигравших, нет съеденных – только плюсы.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Я поэтому терпеть не могу клоаку Интернета, где все вбрасывают большей частью негатив. Дальше негатив переходит в истерику, истерика переходит в безумие. Это закон любой пропагандистской кампании. При таком общении происходит обратный процесс: занижение энергетического уровня сообщающихся сосудов, а на этом опустошении первой всегда идет истерия.

ГРОМОВ. Генерация отрицательных эмоций. Там тоже генерируются эмоции, ими тоже все питаются, только эмоции отрицательные.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Вот мы и стараемся не вбросить лишний негатив в бушующую клоаку. Глядишь: тут в результате цветочки расцветают, а тут приличные люди собираются.

Вопрос. А скажите, пожалуйста, есть ли какие-то географические места на планете Земля, куда вам хочется попасть?

ГРОМОВ. Мы, в общем, люди достаточно ленивые, и места такие есть…

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Хотя поездили.

ГРОМОВ. Нам обоим хотелось бы побывать в Англии, Мексике, Японии. Вот, пожалуй, три основных места. По Европе континентальной мы уже достаточно поездили. И в Израиле были. И по просторам нашей бывшей советской родины поездили – в самые разные стороны.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Самарканд, Бухара – хочу. Я был в тех краях, но туда не добрался.

Вопрос. Как с вашими книгами – с переизданиями? Что планируется?

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Сейчас не ответим: мы приехали в расчете обсудить с издателем и эту тему.

ГРОМОВ. Мы надеемся после «Роскона» увидеться с нашим издателем и планируем разговор о переизданиях в ближайшие дни, но после «Роскона».

Реплика. Имеется в виду, будет ли издано одной книгой…

ГРОМОВ. А бежать впереди паровоза не будем.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Ну, если будут какие-то переиздания уже, так сказать, реальными тиражами в издательстве в продаже, мы объявим.

ГРОМОВ. Мы тоже молчать не будем.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Просто мы сознательно года два, если не больше, ждали, пока наши книги «вымоются» из продажи.

Вопрос. «Вымылись»?

ГРОМОВ. Почти все.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Речь не о букинистике. Для переизданий надо создать платформу. Сейчас писателю жить сложно. Если он не пишет сценарии, не идет в проекты…

Вопрос. А вы не пишете сценарии? Вам не предлагают, или вы не хотите?

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Предлагали, и не раз, но мы отказывались. Мы, наверное, можем взяться писать сценарий для фильма по нашей книге. И то мы бы, наверное, хотели, чтобы писал профессионал, но если увидим, что нет профессионала, который бы нас устроил…

ГРОМОВ. Писать сценарий по чужому произведению или оригинальный сценарий для чьего-то проекта мы на данный момент не беремся.

ЛАДЫЖЕНСКИЙ. Ну, мы не зарекаемся. Когда кушать очень хочется – всякое бывает… Кстати, сценарист в кинематографе – самая несчастная профессия. Он по сорок раз переписывает сценарий в угоду продюсеру, режиссеру, ситуации…