Призрак из прошлого

Чарли закашлялся и захлопал глазами, которые все еще слезились от дыма, но кабинет чародея уже сжался и превратился опять в картину, а сам мальчик очутился снаружи. Картину держали две темнокожие руки – те самые, что его спасли. Чарли поднял глаза и встретился с обеспокоенным взглядом Лизандра.

– Ну и напугал же ты нас, Чарли, – мягко сказал тот.

– Ты… это были твои руки, ты меня спас, – обессиленно пробормотал Чарли.

– Не я, – покачал курчавой головой Лизандр. – Пришлось позвать на подмогу души предков. Как хорошо, что ты цел.

– А что тут было? – спросил Чарли.

– Ой, такое было, такое! – Над ним наклонилась Оливия. – Ты раскачивался взад-вперед и кричал, а мы тебя звали-звали: «Вернись, проснись, Чарли, ау!»

– Да, а ты не отзывался и не просыпался, – подхватил Фиделио, – и тогда Лизандр на своем наречии позвал предков, а потом ты замер и замолк и – бац! – у тебя в руках откуда ни возьмись появилась эта штука. Оп – и вот она.

Чарли обнаружил, что все еще держит в крепко стиснутых пальцах волшебную палочку, гладкую и прохладную, и ее серебряный кончик поблескивает в свете ярких ламп, свисающих с потолка мастерской.

– Что это? – заинтересовалась Эмма.

– Похоже на волшебную палочку, – уверенно сказал Габриэль. – Точно, она.

Чарли кивнул:

– Скорпио уперся и не хотел мне ее отдавать. А сам сказал, что украл у какого-то валлийского волшебника. Валлийского, понимаете? Теперь я знаю, что делать! Палочкой надо командовать теми словами из дядиного словаря!

– Все это прекрасно, но времени у тебя в обрез, – напомнила ему Оливия. – В воскресенье эти гады собираются куда-то утащить Генри, и потом нам его будет не найти.

– И к тому же в руины никак не пролезть, – со вздохом проговорил Фиделио. – Мы же все под приглядом.

– Если бы только Танкред вернулся! – погрустнел Лизандр. – Устроил бы бурю, отвлек бы внимание…

– Да, буря бы нам пригодилась, – согласился Чарли, – но ждать, пока Танкред выпустит пар, нельзя. Значит, так, намечаем операцию на субботу.

Он не без труда поднялся и попытался упрятать палочку в рукав, но она не помещалась.

– Хочешь, я возьму на хранение, у меня руки подлиннее, – предложил Лизандр, и оказался прав: палочка без следа скрылась у него в рукаве.

– Давайте-ка расходиться, – забеспокоилась Эмма, – а то надзирательница уже по коридорам рыщет.

Чарли запихнул картинку под плащ, и вся компания гуськом потянулась из мастерской. Вскоре их настигла надзирательница, она же тетка Лукреция.

– Это что еще за безобразие? – заклокотала она. – Где вас носит, отбой был пять минут назад!

– Ой, извините нас, пожалуйста, – сверкнул белоснежными зубами Лизандр. – Мы рассматривали Эммины работы, и еще мои.

Надзирательница нахмурила брови. В воздухе запахло наказанием, и шестеро друзей затаили дыхание: вот сейчас прозвучит приговор, их всех оставят после уроков, и что тогда будет с Генри? Страшно даже подумать!

Лукреция Юбим торжествующе оскалилась.

– Вас всех… – начала она.

Но ее перебили.

– Виноват я, мадам, – сказал чей-то веселый голос. – Я им сам разрешил и, более того, позвал в мастерскую незадолго до отбоя. Так что накажите меня, договорились?

Мистер Краплак, как всегда заляпанный краской с ног до головы, встал между шестеркой преступников и надзирательницей, и торжествующая усмешка на ее физиономии сменилась просто злобной.

– Я весь раскаяние, мадам, – шаркнул ногой мистер Краплак. – Увлекся, потерял счет времени. Художники такой рассеянный народ! – Он повернулся к замершей компании. – Ну, бегите спать. И спасибо за конструктивные замечания. Что бы я без вас делал, дорогие детки!

Все шестеро бросились наутек, а мистер Краплак, доверительно заглядывая в багровое лицо надзирательницы, принялся подробно и задушевно выспрашивать у нее, как вылечить синяк, заработанный накануне при игре в регби.

– Он просто молодчина! – прошептал Габриэль, когда они вернулись в спальню.

– Куда это вы ходили такой толпой? – настойчиво спросил со своей койки Билли.

– Если я тебе скажу, ты всю ночь от кошмаров орать будешь, – страшным шепотом отвечал Чарли и тем удачно пресек дальнейшие расспросы.

Глава 17 ТАНКРЕД И ДЕРЕВО

На последнем этаже Громового дома Танкред Торссон обозревал разгром, который сам же учинил в собственной комнате. Пинком отшвырнув прочь кучку ботинок, он плюхнулся на кровать – точнее, на то, что от нее осталось. Матрас, как мостик, горбился на другом конце комнаты, заслоняя окно, а подушка с одеялом сплющенным комком были погребены где-то под рухнувшим комодом.

В данный момент на Танкреде был причудливый наряд, состоявший из пижамных штанов и зеленого школьного плаща. Всю остальную одежду мальчик успел или порвать, или заляпать едой. Выпускать пар ему уже изрядно надоело, он устал сердиться, но выйти из этого состояния никак не мог. Танкреда до сих пор то и дело потряхивало от ярости, отчего потряхивало и сам Громовой дом.

– Ты спустишься к ужину, сынок? – В дверь боязливо заглянула миссис Торссон. Голос у нее дрожал.

– А меня еще пускают в приличное общество? – Танкред мрачно уставился на заваленный шмотками пол.