Призрак Канта

— На этот случай наверняка тоже существуют инструкции, — серьёзно сказала Кристина. — Но в нашем роду у всех всегда были дочери. Наверное, это тоже уговор. Каждая женщина в нашем роду получает изумруд от матери на восемнадцатилетие и носит его до восемнадцатилетия собственной дочери. Моя мама его носила, сколько я себя помню, каждый день. Когда мне стукнуло восемнадцать, она мне его отдала и рассказала, что я должна его хранить, беречь и, самое главное, носить! Его нельзя держать в коробке, в сейфе, в банке! Он должен каждый день чувствовать женское тепло, иначе он погибнет и вместе с ним погибнет весь женский род. Истребление начнётся снова.

— Да ладно, — сказал Саня не слишком уверенно. — Сейчас не Средние века.

— Да дело не в веках! — перебила Кристина. — Когда я стала учить историю и читать всякие такие книги, в том числе и те, что у нас дома хранятся, я решила написать диплом как раз о германском Средневековье. И получилось, что моя пра-пра-пра-и-так-далее бабка жила где-то в этих местах. Ну, которая отправила дочь в Княжество Московское и спасла и её, и камень.

— Они жила в нашем доме на взморье, — сказала Мура тихо.

— Кант нашептал? — спросил Меркурьев. — Или Бессель?

— Нет, но я знаю. Я видела и слышала.

— Изумруд нужно найти, — вмешалась Кристина. — Иначе дело плохо. Он не может оставаться в чужих руках, даже добрых и благородных. Он охранитель, а не украшение и не безделушка.

— Добрые и благородные руки не крадут чужих камней, — заметил Василий Васильевич.

— Как нам его найти? — спросила Кристина, словно и на этот счёт существовали «инструкции». — Что для этого нужно сделать?

— Перемотать время назад, — предложил Василий Васильевич, — поставить во все комнаты и коридоры видеокамеры, повесить на все двери амбарные замки, а тебе не зевать по сторонам и лучше его сторожить.

— А ещё что?…

Никто не знал.

В то, что на Земле вновь может грянуть инквизиция и вернётся Средневековье, Меркурьев не верил, но точно знал, что камень нужно найти. Пусть Кристина с Мурой убеждают друг друга в чём угодно, но кража есть кража!..

— Ты должна написать заявление о пропаже камня, — сказал он. — И ждать, когда его найдут профессионалы. После этого его нужно застраховать на бешеные деньги и молиться, чтобы с ним больше ничего не случилось.

— А мы сами? Не сможем его найти?

— Нет, — буркнул Василий Васильевич.

— Его не сможет найти никто, кроме меня, — сказала Кристина, — и моих друзей и помощников. Камень ни к кому не пойдёт в руки.

— Началось в колхозе утро, — пробормотал Василий Васильевич. — Алё! Он уже пошёл, Крис! В чьи-то руки! Не добрые и не благородные!..

— Нужно вызвать всех обитателей нашего дома на спиритический сеанс, — решила Мура. — Я попрошу духов нам помочь. Вряд ли они знают, кто его взял, но могут догадываться.

— Иммануил с Фридрихом сказали, что ничего не знают, — мстительно напомнил Василий Васильевич.

— Возможно, к тому времени они уже будут знать.

— Я отказываюсь, — объявил Меркурьев. — Я в таких делах не участвую.

— Вась, тебе жалко, что ли? — спросила Кристина. — Ну, не веришь и не верь, но ради нас ты должен!

— Не могу. Это мракобесие, а я мракобесие презираю, — стоял на своём Василий Васильевич.

— На здоровье, — сказала Мура, — ты можешь не участвовать. Если нам откроется, где камень, мы без тебя решим, что нам делать дальше.

— Вы решите! — воскликнул Василий Васильевич. — Это уж точно!..

Он выбрался из-за стола и стал раздражёнными шагами мерять «адвокатскую» гостиную — от высокого окна, за которым горели синие фонари, до двустворчатых дверей и обратно.

Он ходил, думал, но толком ничего не придумывалось.

В день пропажи камня по номерам кто только не ходил! Приходила Нинель Фёдоровна предупредить, что завтрак задерживается. Приходил Стас с новым паролем вай-фая. Саня шатался по комнатам, искал его, Меркурьева! А когда Кристина ушла на завтрак, в комнату мог зайти вообще любой из постояльцев, включая Канта с Бесселем!

— Кстати, а эти гаврики, которые из потустороннего мира, могут захватить с собой материальный предмет? — спросил Меркурьев в основном для того, чтобы позлить Муру. — Одеяло-то у меня пропало!

— Я не знаю, — сказала та сдержанно. — Я многого ещё не знаю. Но я могу у них спросить.

— Вы сейчас о чём, братва? — осведомился Саня. — О каком таком потустороннем мире? Или вам всё шутки шутить?

— Вон Мура лучше знает!..

Меркурьев дошёл до окна, машинально взглянул в него, двинул было обратно, но притормозил, подошёл и осторожно выглянул.

На противоположной стороне тихой улицы, чуть в отдалении под липой стоял белый «Кадиллак». Синий свет фонаря отражался от полированной крыши.

— Интересно, — пробормотал Меркурьев. — Очень интересно. Слушай, Сань, ты куришь?

— Балуюсь иногда. Особенно как поддам!..

— Пойдём покурим, — предложил Василий Васильевич. — Хоть ты и трезвый.

Саня заворочался, как бегемот, выбираясь из-за стола.

— Ну, пойдём, если тебе охота. Девчонки, мы щас!..

Мимо черного рояля с белой балериной на крышке они вышли на высокое узкое крылечко, под затейливый чугунный козырёк.