Призрак Карфагена

Вся деревня горела. Хижину Августины варвары подожгли последней. Повсюду слышался громкий торжествующий хохот воинов и стенания пленниц, только что потерявших родичей. На центральной площади, прямо на паперти, возле горящей церкви с разрубленным надвое черепом лежал отец Бенедикт, сельский священник, возжелавший для себя лучшей участи и павший жертвой собственных интриг. Что и говорить: нельзя верить варварам! Окровавленная сутана его, задравшись, обнажала белые толстые ляжки. Хенгист с усмешкой переступил через него.

— Я много чего ему обещал, — обернувшись, цинично усмехнулся вождь. — Но он римлянин, а клятвы римлянам ничего не стоят.

— Что ты сделаешь со всеми эти людьми, вождь? — быстро спросил Александр.

— С пленниками? — Хевдинг пожал плечами. — Не знаю. Они мне безразличны. Хотя, наверное, многих можно с выгодой продать. Но мне не нужно серебро — мне нужна Британия, и, клянусь, я добуду ее на острие своего меча! Женщин мы, скорее всего, оставим здесь. Молодым крепким парням, оставшимся в живых, я, как и тебе, предложу свою дружину. Править Британией вместе со мной — что может быть лучше?!

— Слава хевдингу! Хенгисту Удалому слава!

~~~

На берегу уже разложили костры. На них сжигали погибших, которых на этот раз было мало, и не в последнюю очередь благодаря помощи несчастного отца Бенедикта и его соучастников, так и оставшихся для Саши неизвестными. Впрочем, одного он знал — Агуция.

Интересно, как сложится теперь его жизнь? Променяет ли он судьбу аббата на веселую жизнь искателя приключений? Хотя одно другому не помеха, — почему бы ему не стать аббатом в Британии? Даже епископом, при покровительстве Хенгиста! Конечно, при условии, что этот последний все ж обретет свое счастье и осуществит то, что задумал.

Поминальная тризна плавно перетекла в лихую гулянку. Ходили по кругу чаши, наполненные церковным вином и ягодной брагой. Те, кому не хватило чаш, пили прямо из шлемов, славя своего удачливого вождя.

— Слава Хенгисту! Слава!

— Я бы выставил охранение, — улучив момент, сказал хевдингу Саша. — Рядом город, там могут быть воины, много воинов. Туда отправился староста деревни. И они наверняка уже заметили зарево.

— Странные речи произносишь ты, Александр, — усмехнулся вождь. — Кто же осмелится напасть на нас, да еще ночью?

— Римляне, вождь, подлы и коварны.

— Это ты верно сказал — Хенгист поднялся на ноги твердо, словно и не пил. — Эй, парни! Фредегар, Рутбальд, Эрлефред! Возвращайтесь к селению и наблюдайте за дорогой. Возьмите с собой добрый рог и, если что, трубите тревогу!

Парни, молча поклонившись, ушли: авторитет вождя здесь, похоже, был непререкаем. Как и у всех варваров — до первого серьезного поражения. Тогда уж будет считаться, что удача хевдингу изменила. А что может быть хуже, чем лишиться покровительства богов? Тогда злополучного вождя могли и разрубить на куски и каждый принести в жертву. Вот так.

— Ты что такой хмурый, Оффа? — с громким смехом вдруг спросил Хенгист — А! Понимаю, ты лишился той женщины. Красивой женщины, да… Зато ты обрел брата! Эй, вы, оба… — Вождь махнул рукой сидевшему напротив Саше. — Подойдите-ка! Тебе здорово повезло, Лошадиная Челюсть, — у тебя теперь будет брат! И ты, Александр, обретешь славного родича. Дайте сюда ваши руки да закатайте туники.

Усмехнувшись, Хенгист выхватил из ножен меч с золоченым навершием, взмахнул… Кровавая полоса разрезала предплечье Саши, и точно такая же вмиг возникла у Оффы. Горячие капли крови упали в подставленную чашу с вином.

— Пейте же, братья! — радостно захохотал хевдинг. — И пусть древние боги хранят ваше родство.

Оба выпили: никуда не денешься. Впрочем, новые братья отнюдь не стали друг другу милее.

Однако остальные еще больше обрадовались и пили уже за побратимов. Пили, закусывали награбленной снедью, с рычанием извергали из себя все выпитое и съеденное и снова пили…

До тех пор, пока в ночи тревожно не протрубил рог.

Глава 5 Лето 454 года. Побережье Галлии Зубы дракона

Я встретил одного из моих предков, не произнося ни слова, мы пошли с ним рядом.

Жан-Мари Ле Сиданер.[5]

— Это трубит Фредегар! — как ни странно, первым на тревожный зов среагировал Оффа Лошадиная Челюсть.

Он пил, но не пьянел и не орал песни, не веселился. Наоборот, чем больше пил, тем делался мрачнее и угрюмее. Видать, не особо-то по сердцу пришелся ему новый побратим.

Саша испытывал подобные же чувства.

Варвары тут же прекратили пьянку и взялись за оружие. Хенгист приказал потушить костры, послав полдюжины воинов за водой.

— Не стоит их тушить, вождь, — негромко произнес Александр. — Звук рога очень похож на волчий вой и даже на крики ночной птицы. Что, если римляне посчитают, что смогут захватить нас врасплох?