Призрак Карфагена

Оранжево-желтое солнце уже клонилось к закату, опускаясь в сиреневые воды моря, скрытые мягкой вечерней дымкой. Тень скалистого островка — будущего Мон-Сен-Мишеля, — и без того длинная, вытянулась еще больше, связав остров с материком узенькой темной дорожкой. Впрочем, еще совсем недавно, пока не начался прилив, до острова можно было дойти по обнажившейся песчаной отмели, плотной и изрезанной многочисленными, стекающими в море ручьями.

Над морем, над берегом, над возвращающимися с уловом рыбачьими лодками, крича, кружили чайки, белые, как рвущаяся на берега пена. На зеленых лугах, тянущихся вдоль бухты, паслись овцы, издалека напоминавшие присевшие отдохнуть облачка или тучки.

— Красиво! — Александр обернулся у самой тропы, махнул рукой Фредегару с Рутбальдом. — Будьте начеку, парни. А ты… — Он посмотрел на шагавшего рядом Гислольда. — Делай все, как сказано, но и сам, если что, не теряйся!

— Не беспокойся, мой вождь. Все будет сделано, как надо! — Юноша приосанился и гордо надул щеки.

Что и говорить, от него сейчас зависело очень многое.

~~~

Славный город Ингена утопал в садах. Некогда привезенные римлянами яблони уже дали крупные плоды, еще не успевшие налиться терпким кисло-сладким соком, однако распространяющие вокруг такой аромат, что не облизывался только ленивый. Здесь же росли вишни и сливы, дикие, не очень сладкие, но от того не менее ароматные.

— Ну и запах! — восхищенно вертел головой Гислольд. — Ах, что за запах! Кажется, его пить… нет, ложками есть можно!

— А ты у нас, оказывается, поэт, дружище! — хохотнул Александр, сворачивая к таверне.

Каллодий, встретив каких-то своих знакомых, убежал с ними вперед, но постоянно оглядывался, проверяя: не отстали ли гости? Точнее сказать, гость. По доброй римской привычке слуг здесь никто за людей не считал, а Оффа и Гислольд, наряженные с примерной бедностью, как и положено рабам, почтительно шагали позади своего господина.

— Сюда, сюда, друг мой! — Стоя у распахнутых дверей таверны, Каллодий нетерпеливо махал рукой. — Я познакомлю тебя, Александр, с одним важным и небедным человеком. Он может оказаться полезным. И он игрок. — Моряк неожиданно подмигнул и, оглядевшись по сторонам, зашептал прямо в ухо: — Советую проиграть ему, поддаться. Ты понимаешь, о чем я? Такой человек!

— Он что, местный вождь?

— Нет, просто торговец. Но очень и очень богатый. Кстати, «Голос сирен» как раз принадлежит ему. Не самый большой корабль, но самый любимый!

Пригнувшись, молодой человек вслед за своим провожатым вошел в прохладное чрево закусочной.

— Как же зовут этого важного господина?

— Валентин Флер. Его многие здесь хорошо знают. Он и рассудит ваш спор! В этой таверне нет человека более уважаемого. Вот, кстати, и он — в синем плаще, седобородый.

— А, вижу! Такой благородный старец.

— Что ты, любезнейший, он вовсе не стар! Нет-нет, сразу мы не подойдем, неудобно. Там, во дворе, есть место для слуг.

Александр тут же обернулся:

— Слышали?

Оффа и Гислольд поклонились и тут же вышли.

— Хорошие у тебя слуги, — ухмыльнулся моряк. — Понятливые. Сядем пока вот за этот стол.

Его, видно, здесь хорошо знали: вмиг подскочивший служка с вытянутым лицом молча поставил на стол кувшинчик вина и две деревянные кружки.

— Это для начала, — пояснил Каллодий. — Рыбу, креветки, устрицы принесут чуть позже. А вино уже разбавлено, можете пить.

Саша отхлебнул полкружки и чуть было не подавился. Редкостная гадость, вот уж не ожидал!

— Не привык к морской воде, друг мой? — добродушно хохотнул морячок. — Именно ею здесь принято разбавлять вино. Для пикантности. Впрочем, можно попросить обычной, родниковой.

— А можно не разбавлять? — вытерев рукавом губы, пробурчал хевдинг. — Зачем хороший продукт портить?

— Ого! — Каллодий, неожиданно развеселившись, хлопнул собутыльника по плечу. — Да ты пьешь, как житель Константинова града, дружище! Эти отколовшиеся ромеи не дураки залить зенки.

— Да знаю.

Молодой человек наконец дождался нового кувшина вина. На этот раз принесли неразбавленное, как он и просил, терпкое, с теплым привкусом яблок. Впрочем, в этом городе все было с привкусом яблок, даже козье молоко и сыр.

Немного посидев, морячок вдруг куда-то исчез. Саша заметил его у стола того самого, седобородого… Валентина Флера. Угодливо изогнувшись, Каллодий что-то шептал. Затем выпрямился и, встретившись с Сашей взглядом, подозвал жестом.

Допив вино, молодой человек, не торопясь, подошел и с достоинством поклонился:

— Меня зовут Александр.

— Я Валентин. Говорят, ты играешь в кости?

— Люблю иногда раскинуть.

— Так садись, не стой. Эй, слуга, а ну-ка тащи сюда еще вина. Что ты там шепчешь, Каллодий? Ах, неразбавленного? То-то я и смотрю, такое имя — Александр! Ты, верно, ромей?

— Наполовину. — Хевдинг не счел нужным вдаваться в подробности.

Валентин Флер не был таким уж старым, лет сорок пять, ну максимум пятьдесят. В руках его возник позолоченный стаканчик с костяшками.

— Ну что, дражайший Александр? Играем?

— Играем!

— Для начала по маленькой?

— По маленькой, — Саша с готовностью бросил на стол серебряную бляшку с пояса Гислольда.