Призрак киллера

Наверное, какой-нибудь умный психолог сказал бы, что у Щелкунчика невалидность, то есть его поступки лишены внутренней логики и не стыкуются ни друг с другом, ни с требованиями реальности. Может быть, это так и было.

— Зачем же на выход? — сказал Щелкунчик, внимательно рассматривая в зеркало свой нос и удостоверясь в том, что кровь почти перестала идти. — У меня тут еще есть дела.

— Не хватит ли? — все-таки посчитал нужным возразить охранник, оказавшийся довольно симпатичным парнем. — Как бы мне после вашего следующего дела не пришлось отправлять вас в больницу. Я уже предчувствую…

— Может быть, — рассеянно заметил Щелкунчик, окончательно сплевывая кровь изо рта и приводя в порядок галстук. — Все может быть… Но ведь на то и дела, что их нельзя откладывать. Покажите мне, как пройти на первый, нижний этаж, там я сам найду.

Как известно, обслуживающий персонал в России делится на три категории. Первая — просто симпатичные люди. Они такие от рождения… Они хотят вам помочь от всей души. Вторая категория — это полная противоположность первой. Мрачные жлобы, тупые хамы, которых ничем не прошибешь… Их недоброжелательность тоже от рождения. Им надо было бы заниматься совсем другими делами — добывать уголь, рыть землю экскаваторами, воевать, а они зачем-то пошли в официанты, горничные, охранники…

А третья категория — наиболее распространенная. Это люди, которые, если им ничего не дать в «лапу», будут равнодушны и невнимательны. Но если не поскупиться и «дать», то они мгновенно превращаются в саму любезность и предупредительность. Можно этим, конечно, возмущаться, но какого черта… В конце концов, обслуга любого рода для того и занимается своим делом, чтобы получать деньги от своих клиентов. Чего ж тут возмущаться необходимостью давать «на чай»? Как говорится, бесплатный сыр бывает только в мышеловке…

Получив деньги, охранник успокоился насчет солидности Щелкунчика и весьма вежливо отвел его обратно к лифтам.

— Я вас провожу, куда вам нужно, — сказал он мягко. — А то мало ли что… Вдруг вы опять кого встретите…

Щелкунчик взглянул на часы. С того момента, как он встал из-за столика, где был с Ниной, прошло двадцать минут. Сколько всего вложилось в эти минуты!

На первом этаже был широкий коридор с несколькими дверьми. В отличие от верхнего помещения здесь была относительная тишина, по коридору не шлялись подвыпившие люди, никто не целовался и не плясал, напевая и изображая сам себе оркестр.

Вот и зеленая дверь, куда направлялся Щелкунчик. Наверное, его тут здорово заждались.

Охранник отстал, увидев, что его миссия закончена, а Щелкунчик, не стуча, отворил дверь и вошел. Он решил, что стучать не будет — он заслужил того, чтобы входить в такие вот двери без стука. Его сюда звали, и вот — он пришел. Вуаля, как говорят французы…

В комнате сидели три человека, ни одного из которых Щелкунчик прежде не видел. Трое мужчин в строгих костюмах, они сидели на диванах, поставленных буквой П вокруг маленького низкого столика.

Это было первое, что увидел Щелкунчик. Оказываясь в каком-либо помещении, он первым делом фиксировал людей, то есть одушевленные объекты, которые могут представлять опасность.

Потом он обратил внимание на комнату. Она была сделана в непонятном для него стиле — то ли комната для деловых переговоров, то ли некий будуар…

Было тут нечто от дореволюционного «отдельного кабинета» в ресторане, куда гвардейские офицеры и богатые купцы водили трепетных барышень и томных дам из интеллигентных семей…

Сходство с будуаром придавала большая кровать, которая стояла у стены, покрытая шелковым покрывалом желтого цвета.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал, обращаясь к Щелкунчику, один из мужчин, указывая на место рядом с собой. — Что это вы так долго шли? Боялись, что ли?

— И что у вас с носом? — тут же поинтересовался другой мужчина, разглядывая потрепанное лицо Щелкунчика.

— Упал по дороге, — сказал Щелкунчик дерзко. — Шел к вам, да и упал… Потом поднялся и пришел.

Затем он кивнул на кровать у стены и, решив сразу перейти в наступление, спросил грубо:

— Трахаться будем?

Наступила пауза, мужчины внимательно разглядывали его, присматривались. Щелкунчик и сам глядел на них. Они были примерно одного возраста, лет сорока. Один полненький, чернявый — это, несомненно, Яков Бекбулатович, о котором говорила Нина. Значит, он тут главный, в этой тройке… А может быть, и нет, посмотрим…

— С кем вы тут собираетесь трахаться? — спросил в ответ на дерзость один из мужчин — длинный, сухопарый, с залысинами на блондинистой голове. — Вы увидели тут кого-то подходящего для этой цели?

Видно было, что этот дядька тут самый строгий, он явно решил поставить Щелкунчика на место.

Но этого не вышло, Яков Бекбулатович был твердо настроен на мирное течение разговора. Он засмеялся, покрутил головой и сказал:

— Да нет… просто Щелкунчик специалист по педерастам в последнее время. Вот у него и ассоциации…

Это был намек, и он не должен был повиснуть в воздухе, остаться без ответа.

— Что вы имеете в виду? — тут же подскочил Щелкунчик.