Призрак кургана

– Многие так и не расстались с картой Швеции, так и носили в бумажниках… Вернулись бы, но никак не удавалось собрать деньги на билет.

– Да, тем, кто не сумел пробиться, нелегко пришлось. Работа, работа и работа. Конца не видно, а денег все нет и нет. Особенно в лесу, это, честно говоря, crazy job, опасно для жизни. Никакой техники безопасности…

– Какая там техника безопасности! Lumbermen…[14] Кто без руки, кто без ноги. Пальцы не в счет.

К Герлофу подошел Билл Карлссон и вручил ему несколько сложенных пополам листов:

– Это то, за что ты просил.

– О чем.

– Что – о чем?

– О чем я просил. Не за что, а о чем.

– Никакой разницы, – решил Билл.

Отпечатанный на пишущей машинке список – имена и даты. Герлоф был немного ошарашен, но тут же вспомнил, что двоюродный брат Билла переворошил все церковные книги – хотел разузнать как можно больше о судьбе эмигрантов с острова.

Впрочем, не всего острова – здесь были данные только о жителях северных приходов. И только за последние сто лет. Этого вполне достаточно.

Он неторопливо водил пальцем по прыгающим строкам и вдруг остановился. Его внимание привлекли два имени:

Арон Фред, р. 1918, Рёдторп, приход Альбэке.

Свен Фред, р. 1894, Рёдторп, приход Альбэке.

Уехали в мае тридцать первого года. Люди эмигрировали и позже, вплоть до сороковых – пятидесятых годов. Но тогда уже не плыли третьим классом на корабле, а летели самолетом, и не в «Америку», а в США. Арон и Свен были из последних эмигрантов той, первой волны.

Собственно, внимание Герлофа обратило имя – Арон. Юнас Клосс слышал это имя на корабле-призраке. Но и название хутора показалось знакомым. Где он его слышал?

Арон из Рёдторпа?

И вдруг он вспомнил. Вспомнил, наклонился к Биллу и ткнул пальцем в строку:

– Этого я знаю. Арон из Рёдторпа… мы с ним работали одно время на кладбище в Марнесе… Он еще тогда говорил, что собирается в Америку. А потом я слышал, он все-таки уехал. С отцом. А уж как там у них сложилось – понятия не имею.

Бил встал, зашел к Герлофу за спину и посмотрел на запись:

– Тридцать первый год… Great depression – Великая депрессия. Не скажешь, чтобы удачно выбрали время. Тогда не только эмигрантом туго приходилось. Безработица и все такое… Хлебнули, наверное.

– Наверняка, – согласился Герлоф.

Он посмотрел на шведских американцев. Скисли малость, немолодые уже. Интересно, приезжал ли Арон хоть раз навестить родные края?

Возвращенец

К торговцу оружием он приехал на этот раз один, на машине. Запарковался метрах в пятидесяти от дома Валла и несколько минут подождал. Никого, все спокойно.

В лучах заходящего солнца трава казалась изумрудно-зеленой, а дальше, у горизонта, виднелась дымная темно-голубая полоска моря. Идиллия, да и только. Но что-то было не так.

Он вышел из машины и хлопнул дверцей. Где-то у воды загоготали невидимые гуси, и тут же все стихло.

Одинокая хижина, выкрашенная давно выцветшей красной фалунской краской. А за ней – море. Где-то там, по ту сторону горизонта, Готланд.

– Эй, есть тут кто-нибудь?

Молчание. На зов никто не вышел.

Он подошел поближе. Лверь не заперта, даже приоткрыта слегка. Потянул за ручку и вгляделся:

– Балл?

Гусиный гогот в ответ.

Определенно что-то не так.

Он тихо проскользнул в дверь. На первом этаже никого. Судя по всему, Валла нет дома. Но почему тогда не заперта дверь? Он помнил, как преувеличенно осторожен Балл был в первую их встречу. Это на него не похоже.

Возвращенец вышел во двор и сделал несколько шагов к берегу. В воде покачивалась незачаленная деревянная шлюпка. Почему она качается? Абсолютный штиль, ни малейшего ветерка. Похоже, в ней кто-то сидит.

Он подошел поближе. Он помнил совершенно точно – в тот раз шлюпка лежала на берегу, в траве.

Нет, это не человек. Это птицы.

Большие коричневатые птицы сидят рядком на борту. Это под их тяжестью качается лодка. Абсолютный штиль, ни малейшей волны, лодка качается, а вокруг с криками носятся вороны и галки.

Возвращенец подошел к кромке воды, махнул рукой и негромко крикнул.

Птицы на лодке захлопали крыльями, но не взлетели.

Теперь он их узнал – орланы-белохвосты. Огромные, с хищно изогнутыми клювами, они то и дело наклонялись и клевали что-то на дне лодки, изредка бросая презрительные взгляды на снующих вокруг ворон.

Внезапно он заметил в клюве у одного из орлов что-то белое. Вгляделся, и его передернуло – кусок окровавленного мяса с лохмотьями белой кожи. Орлан подержал его в клюве и бросил на дно лодки – видно, сообразил, что такой кусок ему не проглотить.

Возвращенец постоял несколько секунд. Потом решился и медленно вошел в воду Крикнул несколько раз – птицы не обращали на него внимания, пока он не подошел совсем близко. Только тогда они с возмущенными воплями поднялись в воздух. Бояться нечего – орланы почти никогда не атакуют людей.

Перегнулся через релинг – сомнений не было.

Балл лежал на спине, на узкой елани. Рядом валялась недопитая бутылка «Эксплорера».

Возвращенец опознал только одежду Валла. Только одежду и можно было узнать. Орланы уже почти расклевали лицо.