Призрак кургана

Он сделал паузу и невольно покосился на берег. Седой старик больше не появлялся. В проливе носился катер, огибая донные сети. Юнас узнал катер – дядя Кент решил покатать ребят. Катер сбавил скорость, и Мате, Урбан и Каспер один за другим попрыгали в воду Залив по-прежнему плавился серебряной рябью, при таком освещении люди похожи на темные безликие тени. Кент выбирал из воды длинный фал – наверное, пока Юнас драил веранду, кто-то из кузенов катался на водных лыжах.

Впрочем, обижаться нечего – дядя Кент утром предлагал ему покататься. Юнас сам отказался.

Шкурить, шкурить… шкурить и ни о чем не думать. Но как только он закрывал глаза, ему тут же представлялся полный ужаса взгляд Петера Майера, когда тот увидел дядю Кента. Увидел – и бросился бежать. Через лесок и на дорогу На дорогу…

Юнас выпрямился, вытер пот со лба и отогнал муху.

Сияющая и переливающаяся серебром вода. Жужжание мощной лвухс отдв адцатисильной «ямахи».

Он поставил задачу – отшкурить двадцать досок, но сейчас понял, что это ему не по силам. Закружилась голова, затошнило. Надо попить воды и остыть немного.

Можно было бы, конечно, искупаться в бассейне, но он надел плавки и пошел на берег. Выбрал путь мимо могильного кургана, остановился, посмотрел – все камни на месте, вокруг никого. Призрак исчез.

Спустился по каменной лестнице к берегу. Солнце здесь светило так ярко, что приходилось щуриться. Он натянул кепку на брови.

– Привет, Юнас!

Тетя Вероника плыла вдоль берега. Юнас всегда любовался ее брассом. Она замечательная пловчиха, тетя Вероника.

– Привет.

– Как ярмарка вчера?

– Нормально.

– Народу, наверное, как муравьев.

– Ла уж… народу полно.

Юнасу вовсе не хотелось вспоминать про вчерашнюю ярмарку. Погоня в темноте, истошный визг тормозов…Он снял сандалии и вскрикнул – настолько раскалились камни под летним солнцем.

– Надень купальные тапочки, Юнас! – крикнула тетя Вероника. Юнас промолчал. Прикусил губу и заставил себя вытерпеть. Не обжечь только подошвы.

Он подождал, пока тетя Вероника начнет очередной заплыв, и встал у кромки воды. Жарко и безветренно – такое редко бывает на Эланде. Остров известен своими ветрами. Иногда горячими, словно здесь поблизости африканская пустыня, но чаще сырыми и пронизывающе холодными.

Впрочем, и сейчас с моря временами задувал прохладный бриз, и искрящаяся вода покрывалась кружевными пенными разводами.

К берегу подползли, постепенно затухая, вялые волны от катера дяди Кента. Он так и продолжал носиться взад-вперед вдоль поплавков донных сетей. Лыжи лежали в кокпите, Мате и кузены сидели на корме, свесив ноги по обе стороны сыто рокочущей «ямахи». Кент правил катером стоя, осанка идеальная. Видно, старался показать пример молодежи, как надо держаться.

Повернулся и сказал что-то ребятам, те недружно засмеялись.

– Привет, Ю-Ко! – бодро крикнул он, заметив Юнаса. Как будто вчерашнего дня вообще не было.

– Покатайся с ребятами! – Это уже тетя Вероника. Сложила ладони рупором. – Знаешь, как здорово!

Юнас посмотрел на контрастные, плохо различимые фигуры в катере. На Кента, который гнался за Петером Майером, на Матса, на двоюродных братьев, никогда не доверявших Юнасу свои секреты.

И покачал головой:

– Я здесь побуду.

Герлоф

– Я слышал, у вас человек погиб, – сказал Герлоф.

– Какой? – спросила Тильда.

– Молодой парень в автокатастрофе, – машинально сказал Герлоф и задумался. Что значит – «какой»? – А что, еще кто-то погиб?

Тильда ответила не сразу:

– У нас два трупа.

– Вот как?

Герлоф ожидал подробного рассказа, но вместо этого Тильда ответила вопросом на вопрос:

– Ты, случайно, не знаешь такого – Эйнар Балл?

– Слышал… вернее, знаю, кто это. Старый рыбак. Он же живет там у вас, к северу от Марнеса. В соседях.

– Расскажи поподробнее…

– Нечего особенно рассказывать. Он же на пенсии был, да? Я же говорю – старый рыбак, охотник, рыбой торговал, дичью… говорят, еще какими-то делишками промышлял… в общем, из тех, про кого громко не говорят.

– Уголовник?

Герлоф пожал плечами:

– Откуда мне знать… Его рыбу уважали больше, чем его самого. Я с ним никогда дела не имел… Он помоложе меня будет, ему, наверное, и семидесяти нет.

– Был, – уточнила Тильда. – Не будет, а был.

– Он что, умер?

– Кто-то позвонил в пятницу вечером – сказал, что Балл лежит мертвый в лодке. Скорее всего, в пятницу и умер. А может, за день ло того.

– Что случилось?

– А вот это я не могу обсуждать.

Спрашивай не спрашивай – все равно ни слова не скажет. Служебная тайна. У них с этим строго.

– А этот… который под машину попал?

– Племянник… да, выскочил на сто тридцать третью дорогу Прямо на радиатор. За день до того. Петер Майер.

Герлоф вздрогнул:

– Кто-кто? Какой племянник?

– Петер Майер. Двадцать четыре года. Племянник Валла. Они с дядей, судя по всему были довольно близки. Так что мы сейчас проверяем, нет ли какой связи между этими двумя смертями. Потому и тебя спрашиваю…

Герлоф решил было рассказать всю историю про Петера Майера, но удержался. Надо было пораньше спохватиться, а теперь уже поздно. Конечно, может, это и случайность, но если Юнас Клосс опознал Майера, чем черт не шутит…