Призрак Малого Льва (СИ)

И вот он стоял в ее гостиной в третий раз. Его руки еще помнили тепло ее тела. Он еще не отвык от мысли, что он теперь не один, что у него есть женщина, которая готова полюбить его. Это было так непривычно и так важно, что все остальное не имело значения.

Азол не сразу заметил ее в голубом полумраке. Миранда лежала в углу на диване, свернувшись калачиком, как котенок. К животу она прижимала портрет Патрика. Он мгновенно все понял, даже не дотронувшись до ее холодной руки. Тело Миранды окружало сплошное черное облако. С минуту он стоял, как громом пораженный, потом заметил, что по щекам катятся слезы.

Не успел. Не объяснил. Не уберег это хрупкое создание. Она не выдержала этих мужских игр. Просто взяла и ушла. И не стала дожидаться развязки.

Горько было думать, что ничего не будет: никакой любви, никакого счастья, никакого мира, который он хотел ей показать, никакого дворца, который он хотел для нее построить. Она ушла. С болью, с обидой, с отчаянием, с ужасом, с отвращением…

Вернуть ее было, наверное, невозможно. Во всяком случае, он никогда этого не делал. Слышал от Ричарда, что такое возможно, если прошло не очень много времени, и если физическое тело не слишком пострадало, но не верил.

— Ну, зачем же так? — сказал он, склоняясь над ней, — разве так можно? Почему же ты не дождалась меня?

Руки ее были еще теплыми. Она остывала. Жизненная сила покинула ее хрупкое тело. В это еще не хотелось верить. Азол отнес портрет на стол. Патрик взглянул на него осуждающими голубыми глазами. От этого взгляда пробежали мурашки по спине. Проливать слезы было бесполезно.

— Прыгун я или не Прыгун? — подумал Азол со злостью, — неужели мне не хватит энергии вырвать у смерти свою женщину?

Он был в «синем луче». Его трясло от нервного возбуждения. Ричард рассказывал, как это делается, но между ними была разница. Оорл был черным тигром. А Азол Кера — Прыгуном. Да и помнил он не все. Лечь, обнять, прижать к себе, вобрать в себя это черное облако…

Его заполнил глубинный холод, как будто он связанный лежал на дне зловонного болота. Таков был запах смерти. Он разогревал это болото, оно снова остывало. Он вошел в режим «белого солнца», чернота поглощала белый свет как угольный порошок. Он раскалился до «белой сирени», потом до «голубой плазмы». Чернота просветлялась и снова затягивалась. Она тянула из него энергию, как бездонная яма.

Он устал. Страшно. Стискивал бесчувственное тело Миранды, стонал от боли и холода в каждой клетке тела, в каждом нерве, но сдаться не мог. Холодное болото превратилось в гигантского спрута, присосавшегося к нему огромными ледяными щупальцами.

Он помнил другие объятья. Еще этой ночью его горячими руками обнимала самая нежная из женщин. Им было хорошо вместе, они согревали друг друга, они чувствовали друг друга, они, наверно, все-таки любили друг друга этой ночью. Разве мог он теперь отпустить ее в это холодное черное болото?

Боль стала невыносимой. Азол понял, что истощен. Его огромной энергии пришел конец. Он отдал все, но он так и не воскресил Миранду. Обняв ее еще крепче, он сам провалился в черную муть.

Боль пропала. Из темноты появились желтые львиные морды.

— Что с ним? — спросил один.

— Он совершенно истощен, — сказал другой.

— Тоже лев, — удивился третий, — странно…

— И какой огромный!

— Скорее! Он наш! Надо помочь ему!

Львы обступили его кругом, склонили над ним свои косматые морды. В ту же секунду стало тепло. Из черноты Азол провалился в красный туман, белый туман, сиреневый туман…

Потом все резко оборвалось. Он лежал на диване, сжимая Миранду. Его грудь распирало от жара, словно в ней была дыра величиной с блюдце. Оттуда бил фонтан энергии. Это было то, о чем говорил Ричард. Но Ричарда опекали черные тигры. Кто же поддержал самого Кера? Что за львы? И почему они назвали его своим?

Миранда тихонько вздохнула. Азол так устал и измучился, что не мог даже обрадоваться. Он положил ее поудобнее, сел напротив в кресло и терпеливо стал ждать, пока она очнется.

* * *

В своем прекрасном сне Миранда шла нежно-зеленым, как ранней весной, полем. Трава не подгибалась под ее ногами, одежды ее были легки и прозрачны, тело невесомо. Она шла вперед, не оглядываясь, ей было все равно, что там впереди, и что осталось у нее за спиной. Она не хотела об этом думать. Ей было хорошо.

Удивляла только странная тишина: ни шелеста травы, ни пения птиц, ни трели кузнечиков. Потом впереди показалась река, она тоже текла бесшумно. На берегу сидел старик в белой одежде. А за рекой, как в тумане, как в сказке, поднимался чудесный город.

— Миранда Виннер Моут, — сказал старик, — остановись.

— Здравствуйте, — робко поздоровалась она.

Глаза у старца были пронзительные. Она съежилась под его взглядом.

— Зачем ты пришла сюда?

— Я… не могла больше жить.

— Ты не решила своих проблем и решила сбежать от них?

— Я запуталась.

— Так вернись и распутай свой клубок.

— Нет!

— Нет?

— Ни за что!

— Значит, ты не передумаешь? Что ж, это твой выбор, Миранда.

Она смотрела за реку. Ее манил прекрасный сказочный город.

— Как мне переплыть на ту сторону? — спросила она.