Призрак Малого Льва (СИ)

— А что, Берта не захотела с тобой лететь? — отчужденно спросила Миранда.

— Кажется, Патрик — наш сын, — ответил Торвал, — при чем тут Берта?

Берта иметь детей вообще не собиралась. Она занималась карьерой, спортом, туризмом, пописывала рассказы, любила пофилософствовать в кругу друзей и сразить всех своим умом. Красоты ей Бог не дал. Миранда наивно полагала, что эта рослая, плечистая, грубоватая и угловатая женщина ей не соперница. Но оказалось, что Торвал ею восхищается. После ее визитов Миранда ощущала себя бестолковой домашней клушей, у которой все валится из рук. Все и валилось, а муж от этого раздражался.

Ей сейчас совсем не хотелось вспоминать те годы, когда она обо всем догадывалась, потом удостоверилась, но не подавала вида, а только усиленно старалась стать лучше. Зачем?! Потом она стала возмущаться, но ничего не могла изменить. Это тянулось очень долго. И это была такая типичная и нудная семейная история, что даже рассказать о ней кому-то было бы неинтересно.

— В данном случае, Берта действительно ни при чем, — усмехнулась Миранда. Пошли.

Ужин был накрыт в маленькой, голубовато-розовой столовой. На прозрачном, сервированном столе горели свечи. Обстановка была недвусмысленно интимной.

— Устал от корабельной кухни, — признался Торвал, — посмотрим, чего стоят здешние повара.

— А мне как-то все равно, — проговорила Миранда, — у нее не было никакого аппетита.

Он понял это по-своему.

— Так нельзя, детка, — сказал он, — жизнь продолжается. Я с тобой. Вдвоем нам будет легче, не сомневайся.

— Торвал…

— Давай помянем Патрика. Водку ты, конечно, не будешь?

Миранда чувствовала нервную дрожь во всем теле, которую не могла снять никаким усилием воли.

— Почему? — пожала она плечом, — буду.

Торвал не пьянел, а у нее с непривычки сразу закружилась голова. Огоньки свечей стали расплываться перед глазами. Это было забавно и отвлекало от тревожных мыслей. Все было до тоски знакомо: и еда, и вино, и мужчина напротив, и музыка, которую он включил, — как будто прошлое взяло и разом накатило на нее.

— Суматошный сегодня был день, — сказал Торвал, — и нервный. После корабельной скуки это чересчур.

— Попробуй все-таки сначала разобраться в обстановке, — посоветовала Миранда, — а потом начинай эвакуацию.

— Послушай, — поморщился он, — я сегодня уже не в состоянии говорить о делах. По корабельному времени сейчас два часа ночи.

— Почему же ты не спишь до сих пор?

— Странный вопрос!

— Если из-за меня, то не стоило так беспокоиться.

— Я всегда о тебе беспокоюсь, если ты об этом помнишь.

— Скажи еще, что ты меня любишь.

— Скажу, если ты так хочешь.

— Я этого вовсе не хочу. Ты опять все не так понимаешь!

Торвал посмотрел снисходительно.

— Я знаю тебя лучше, чем ты сама. И что ты хочешь, и что тебе нужно.

— И что же мне нужно?

— Поддержка, забота, защита, внимание. Особенно теперь. Разве я не прав?

— Да! — раздраженно сказала Миранда, — это нужно любой женщине. Но не в такой навязчивой форме, в какой это предлагаешь ты.

— Ну, спасибо! — усмехнулся Торвал.

— А чего ты хотел?

— По крайней мере, понимания. Мне больно так же как тебе. Кто же меня поймет, если не ты?

— Извини, — вздохнула Миранда.

Ужин закончился довольно мирно. Она очутилась наконец в своей комнате, умылась, надела пижаму и легла спать. Усталость была сильная, и голова кружилась, но сон почему-то не шел. Слишком много мыслей слеталось в голову. Она зажгла ночник, достала из сумки доклад Пауса Коэнтра, чтобы хоть немного отвлечься.

Буквы плясали перед глазами. Потом вошел Торвал.

— Тебе не спится? — сказал он, — мне тоже. Нервы расшатались.

— У полпреда должны быть железные нервы, — отозвалась Миранда, еще надеясь, что он зашел просто так.

— Я не робот, — заявил он, — я живой человек. У меня был трудный день.

— Ты выпил достаточно, чтобы расслабиться.

— По-твоему, я думаю только о себе?

Он уверенно сел к ней на постель, как всегда это делал, прижал ее руками к подушке.

— Я так и знал: ты вся дрожишь. Тебе холодно? Или, может, страшно?

— Тор, пожалуйста, уйди, — проговорила она, — к этому мы никогда с тобой не вернемся.

— Снова черная неблагодарность, — усмехнулся он, — я ведь пришел согреть тебя и приласкать. Ты похожа на бездомного котенка, Ми. Разве я позволю тебе так дрожать в одиночестве?

Миранда попыталась вырваться.

— По-моему, я тебя не звала!

— В чем же дело? Позови. Нам обоим нужна разрядка.

— Разрядка?! Так вот чем ты собираешься заняться?!

— Перестань, Ми, — сказал он уже раздраженно, — я знаю, что ты любишь поломаться, но сейчас совсем не тот случай.

— Пусти меня! — визгнула она.

Он наоборот только ниже склонился над ней. Губы его почти касались ее губ, глаза смотрели в глаза.

— Что ты кричишь? Тебе же будет хорошо. Я же не насильник какой-нибудь! Я твой муж. Я знаю тебя наизусть. Я знаю твое тело, и что оно любит. Я знаю, от чего ты бьешься в экстазе и теряешь сознание… Если ты забыла, что это такое, я тебе напомню.