Призрак Малого Льва (СИ)

— У моей подруги на Пьелле погиб сын. Я знаю, что это такое. И я не допущу, чтобы что-нибудь случилось с моим сыном. Ты не получишь планетолет. Пусть меня даже разжалуют и вообще выгонят из Космофлота.

— Я бы вообще не брал женщин в Космофлот, — заявил Ричард, — они вечно путают личное со служебным.

— Это, к счастью, решать не тебе.

Он смотрел на нее и думал, что невозможно же так разговаривать с собственной дочерью. Но другого тона она не хотела и не заслужила.

— Ты не нашла времени встретиться со мной и поговорить об Эдгаре, — сказал он сухо, — твои амбиции тебе дороже. Так вот не путай. Это мой рабочий кабинет, и говорим мы с тобой не о твоем сыне, а об экспедиции на Тритай. Как капитану, я могу объяснить тебе, чем это вызвано.

— Сделай одолжение, — процедила она сквозь зубы.

— Видишь ли, жизнь в инструкцию не вписывается. А космос — тем более. Надо всегда быть готовыми к неожиданностям. Казалось бы, Земля далеко. Эта тварь на Тритае угрожает только лисвисам. Ну а если нет? Я, черт возьми, должен учитывать такую возможность. Я все должен учитывать.

— О какой твари ты говоришь? — спросила Ингерда.

— О Магусте. Информация получена по личным каналам, Анаверти предпочитает держать это в секрете.

Дочь настороженно смолкла. Он вкратце рассказал ей о Красных болотах и о поисках Гунтри.

— Теперь ты понимаешь, что мне необходим планетолет?

Она молчала, глядя в пол, потом посмотрела на него ужасными глазами. Он увидел вдруг давно забытую, испуганную маленькую девочку.

— Папа, это же эллой, — проговорила она жутким шепотом.

— Что? — изумился он.

— Эллой. Призрак! Точно такой же живет на Пьелле. Он ужасен, па. Он сильнее всех Прыгунов. Ольгерд уже пытался с ним пообщаться и чуть не погиб.

— На Пьелле, говоришь?

— Я только что оттуда.

— Значит, он и на Земле может объявиться?

— Не исключено.

— Ты видишь, насколько это серьезно?

— Я вижу, насколько это опасно! Он сильнее тебя, можешь не сомневаться.

— Гунтри знал, как на него воздействовать. Надо, прежде всего, найти Гунтри.

— Папа, на него невозможно воздействовать. Знаешь, что такое эллой? Это коллективное сознание всех, кого он поглотил.

— Весьма ценная информация, — сказал Ричард.

— Я не знаю, что это такое, и никто не знает. Я только знаю, что Магуста гораздо сильнее того эллоя. Это матка, которая их порождает и пожирает. Так говорил Ольгерд.

— А он не говорил, кто породил саму Магусту?

Ингерда посмотрела на него недоуменно.

— Нет.

— Ведь откуда-то она взялась.

— Она очень старая. Во всяком случае, ей больше трех тысячелетий.

— От этого не легче.

Ингерда посмотрела на него с отчаянием.

— Папа! Ну почему именно ты должен этим заниматься? Предоставь это аппирам и лисвисам.

Ему приятно было слышать, что она как прежде называет его папой и даже высказывает некоторый страх за него. Но вопрос Магусты волновал его сейчас гораздо больше.

— Парочка Прыгунов нам бы сейчас не помешала, — усмехнулся он.

— У них хватает своих проблем.

— Значит, придется самому.

— Не бери хотя бы Эдгара, — снова встала в позу Ингерда, — ты же понимаешь, как это опасно!

— Дочь, — сказал он твердо, — Эдгар все решает сам. Если он хочет лететь со мной, он полетит со мной. Я не собираюсь за него решать.

— Ах, вот как? Тогда я тоже лечу с тобой.

— Это еще зачем?

— Мне так будет спокойнее.

— Вот этого делать не стоит, — сказал он недовольно, — женщинам там, в самом деле, делать нечего.

— Знаешь что! — заявила она твердо, — если ты ничего не решаешь за своего внука, то не смей решать за свою дочь. Хватит уже. Я лечу с тобой.

— Герда…

— В противном случае никакого планетолета ты не получишь.

— Это шантаж? — усмехнулся Ричард.

— Да, шантаж, — кивнула она.

Он пожал плечом.

— Лети.

* * *

— Знаешь, я многое поняла там, на Пьелле, — сказала Ингерда, отрешенно откинувшись на спинку сиденья.

Они летели домой. Зеленые фильтры на лобовом стекле оттеняли ее лицо и делали ее немного похожей на лисвийку. Ричард стал замечать в последнее время, что его тошнит от зеленого цвета.

— Ты оказался прав: я не нужна Лецию. Он любит меня где-то в глубине души, но это никак не отражается на его жизни. Мы встречались с ним тайно, как воришки… Какая женщина это выдержит?

— Во всяком случае, не моя дочь, — сказал Ричард.

— Честно говоря, я прилетела мириться. Только духу не хватило.

Странно было все это слышать.

— Лучше поздно, чем никогда, — вздохнул он, — Эдгар бесится от всей этой ситуации и совершенно неуправляем. Подозреваю, что мозги ему вправить можно только на Тритае. Пусть привыкает к трудностям. И к опасностям, если хочешь.

— Папа, зачем ему это? Он артист.

— Какой он, к черту, артист? — Ричард взглянул на дочь, — парень — прирожденный космопсихолог. Мне до него далеко в этом отношении. Он находит общий язык со всеми, даже с марагами, чтоб им пусто было, даже вилиалийские игуаны его слушаются, ужасно своенравные твари. Никто его не раздражает. Он любит и понимает всех.

— Кроме собственной матери, — усмехнулась Ингерда.

— Извини, это уж твоя вина.

— Моя мать тоже променяла меня на космос. У нас это наследственное.