Призрак Мими

– Разумеется, полковник, – покорно согласился Моррис. И тут же, не дав следователю открыть рот, добавил: – Основной факт, как мне кажется, состоит в том, что некоторым бывает трудно так запросто взять и наплевать на общественные приличия и условности.

Но бледнолицый Фендшейг уже приступил к чтению протоколов. Его ничто как будто не трогало – ни собственная совесть, ни чужое обаяние. Голос его звучал все более монотонно, размеренно и бесцветно, точно текст, записанный на пленку.

– В среду, двадцать восьмого февраля, в семь часов тридцать минут утра вы вышли из дому и поехали на работу, как всегда…

Моррис отодвинулся от стола, скрестил ноги, правым локтем уперся в колено и прикусил согнутый указательный палец. Теперь нахмуриться и готово – он весь внимание. Еще обхватить левой рукой правую ногу; такую позу он когда-то подсмотрел на лекциях в университете. – …Пока вы находились в пути, вам позвонила ваша жена Паола Дакфорс, урожденная Тревизан, и взволнованно сообщила, что умерла ее мать. Она просила вас немедленно поехать в дом покойной тещи, куда вы и прибыли в семь часов пятьдесят минут. Вы поговорили с сиделкой и сразу вслед за тем спустились в холл, сославшись на необходимость срочно позвонить по телефону. Через некоторое время вас обнаружила сестра вашей жены Антонелла Тревизан-Позенато, когда вы рылись в вещах ее матери. С ней вы провели около десяти минут, расспрашивая о наследстве…

В этом месте Моррис чуть не перебил полковника. Такие слова, как «обнаружила» и «рылся», приобретали при чтении вслух совсем иной оттенок, будто за ними уже крылось что-то преступное. Это несправедливо. Совсем как в том фильме, где несчастного парнишку принялись шпынять, когда он закурил на поминках матери, и отсюда сделали вывод, что он же пристрелил араба. Но, собравшись возразить, Моррис вдруг подумал, что так вести себя и в самом деле нельзя. Дымить над гробом родной матери – это ужасно. Моррис никогда бы не позволил себе подобной выходки. Впрочем, распорядитель на похоронах, угостивший парня сигаретой, тоже поступил непорядочно, представив полиции этот случай в отрицательном свете. Вот и Антонелла совершенно напрасно рассказала, что он спрашивал про наследство. Но она, скорее всего, по своей обычной наивности не подумала, что таким свидетельством может навредить Моррису. – Однако за этими мыслями он потерял нить рассуждений Фендштейга.

– Извините, вы не могли бы повторить? Я не совсем уловил насчет наследства.

Вернувшись назад, словно отмотав магнитофонную ленту, полковник повторил слово в слово тем же монотонным голосом:

– …расспрашивая о наследстве. Затем вы поехали в головной офис семейной фирмы в предместье Квинто, где вступили в спор с вашим зятем, синьором Позенато, с которым уже давно находились в напряженных, если не взрывоопасных, отношениях.

«Взрывоопасные», – подумал Моррис, – чересчур сильное слово для его унылых взаимоотношений с жалким цыплячьим магнатом.

– Спор, возникший в то утро, по всей вероятности, касался наследства Тревизанов, завещание же, скорее всего, находилось у синьора Позенато. Перепалка приобретала все более ожесточенный характер, в результате вы набросились на него с ударами… нет, синьор Дакфорс, ваши замечания извольте приберечь до тех пор, пока я не закончу.

– Извините, – кротко сказал Моррис, но при этом усмехнулся довольно вызывающе. – Я просто…

Фендштейг поднял глаза. Это явно был один из его отработанных гестаповских приемчиков – он так редко прямо смотрел на собеседника. Застывшие удавьи зрачки за стеклами очков – как заметил Моррис, не слишком чистыми.

– Я просто подумал, какое странное словосочетание – «набросился с ударами».

Фендштейг снова потупил взгляд. Бедняга, верно, и не знает, что такое «словосочетание». Как только полковник собрался читать дальше, Моррис небрежно обронил:

– Продолжайте, прошу вас.

Но Фендштейг оставил реплику без внимания.

– …и причинили ему в драке смертельные увечья, возможно, случайные. На драку указывает беспорядок в помещении, хаотично разбросанная мебель. Малое количество крови говорит о том, что убийство могло быть совершено тупым предметом, вероятно, случайно попавшим под руку. Вместе с тем все могло быть специально подстроено таким образом, чтобы походило на убийство в состоянии аффекта. Несомненно, целый ряд вещественных доказательств был уничтожен до нашего приезда, хоть вы это отрицаете. Во всяком случае, необычно расположенные отпечатки ваших пальцев найдены на опрокинутом стуле, на столе и на папках с документами.