Призрак миссис Рочестер

Вырвавшись из его рук, я практически скатилась к берегу, и морской вал сбил меня с ног и закрутил. Я запаниковала, чувствуя, как море тянет меня за собой, вместе с отступающим приливом, но Гектор снова оказался рядом. Я уцепилась за протянутые руки, и он выдернул меня из воды.

– Вы не поможете! – прокричал он.

Теперь рядом оказались Аннунциата и Минни. Гектор пошел обратно к воде. Еще волна – и сердце вздрогнуло, так как она принесла с собой Эвана, который одной рукой держал Беатрис.

Море выбросило их обоих на камни, и Гектор сумел схватить Беатрис, освобождая Эвана от его ноши.

Гектор поднял и вытащил ее на камни, а потом передал Аннунциате, которая потащила тело женщины вверх по склону.

Эван начал выбираться на берег, и теперь уже ничто не могло меня остановить. Сбежав к воде, я бросилась к нему, пытаясь помочь, протягивая руки. Но он смог ухватиться за меня лишь одной рукой, вторая же безвольно болталась вдоль туловища. Идти он мог, лишь подволакивая неестественно подвернутую ногу.

Гектор подхватил Эвана под вторую руку, и с нашей помощью он смог выбраться на берег и немного подняться по склону, куда уже не доставали самые сильные волны. Там он рухнул, тяжело дыша. Лицо у него было все в крови и синяках, а левая нога подогнулась, точно сломанная.

Я опустилась перед ним на колени.

– Она жива? – спросил он.

Я взглянула в ту сторону, где Аннунциата уложила Беатрис и теперь стояла над ней.

– Не знаю.

– Посмотри. Скажи мне. Я должен знать – я спас ее? Она жива?

Кое-как добравшись до Беатрис, я упала на камни рядом с ней. Солнце огненно-красным кругом садилось в море, и последние лучи окутали Беатрис будто бы божественным сиянием. Длинные распущенные волосы струились по широким плечам, а с лица пропало дикое выражение. Черты лица, хотя и пострадавшего в пучине, по-прежнему каким-то образом казались красивыми. Она напоминала уснувшую морскую богиню, лишь на миг прилегшую отдохнуть, но готовую немедленно пустить чары в ход.

Мягко стерев с ее губ песок и водоросли, я поднесла к ним ладонь, вопреки всему надеясь ощутить хотя бы намек на дыхание. Подняв взгляд на Аннунциату, я увидела, что она плачет, не сдерживая слез, и они свободно катятся по щекам.

У меня вырвался всхлип. Я повернулась к Эвану.

– Нет, – ответила я. – Ты не мог ее спасти. Твоя жена мертва.

Глава тридцать третья

Иногда мне снится, будто я снова в той морской пещере.

Эти сны обычно кошмары. Там я совсем одна. Вода заливается внутрь, поднимаясь все выше и выше, и мне никак не выбраться. Я даже не могу шевельнуться. Море вот-вот поглотит меня и утащит с собой навсегда.

Но иногда сон меняется, и я уже не одна. В пещере есть кто-то еще, я чувствую присутствие – и, не оборачиваясь, знаю, что это Беатрис. Солнечный свет окутывает ее сиянием, показывая ту самую золотую девочку, величественно идущую по подиуму, и я чувствую переполняющую меня радость.

Именно такой сон мне приснился сегодня ночью, и даже сейчас, утром, я еще в его власти. Утром, в день моей свадьбы.

Час назад я спустилась в Морскую комнату и какое-то время сидела в белом шезлонге, прежде принадлежавшем Беатрис в последний год ее жизни. Смотрела на бухту, которую она видела каждый день, и на скалу в форме сложенных в молитве рук. Ту, которую она называла Марией. С ее смерти прошло почти два года, но сон вновь оживил события того дня.

После ее смерти я не вернулась в Нью-Йорк, а решила остаться в Торн Блаффсе с Эваном, помогая и поддерживая его во время долгого и болезненного выздоровления. Несмотря на три операции, хирург не сумел спасти его левую ногу, ее пришлось ампутировать до колена и сделать протез. «Мы с Гермионой теперь пара», – шутил Эван. Доктор также ампутировал ему указательный и средний палец левой руки. Иногда мне кажется, что ему даже нравится такой пиратский образ. Но при всем этом у него оказались сильно повреждены нервные окончания, и этой рукой он почти не способен шевелить – потребовалось серьезно изменить конструкцию управления его самолетом и мотоциклом, чтобы он вновь смог ими пользоваться.

Его не судили ни за убийство, ни даже за попытку убийства.

Отис заснял, как Беатрис сама прыгнула в воду, а также то, как Эван героически бросился ее спасать, после чего всеобщее сочувствие и симпатия оказались на стороне Эвана, в особенности после того, как стало известно о его серьезных травмах. Окружной прокурор решил, что улики даже по менее серьезному обвинению были косвенными, и не стал выдвигать обвинения.

Рик Мак-Адамс пытался возбудить новое дело, утверждая, что Эван держал Беатрис в пещере в плену, и его марионеточное лицо крупным планом появлялось в каждой новостной программе, которая только соглашалась его пригласить.

– Монстр! Социопат! – кричал он, используя весь свой давно известный хит-парад обвинений, но не мог слепить ничего путного. И выставленный Эвану гражданский иск он тоже проиграл, но сомневаюсь, что он оставит свои попытки.