Призрак Монро

Неужели она знает о том, что произошло между ним и Валентиной? Но откуда?! Хотя такая проницательная женщина, как Рита, знает гораздо больше, чем можно предположить. У нее дар — все чувствовать, предугадывать. Что она предпримет? Бросит его или потребует объяснений? Устроит им — Валентине и ему — очную ставку в ресторане? Но тогда их было бы трое. Почему она просила заказать каминный зал на десять человек? Ей нужны свидетели?

Он с тяжелым сердцем позвонил в «Английский паб» и заказал каминный зал. Потом, перекусив, отправился в ванную.

Вода на полу, мокрые полотенца, темная полоска грязи идет по периметру ванны. Какая свинья здесь мылась?

Дверь распахнулась, вошла Рита.

— Извини, я забыла тут убраться. Это Рысина мылась. Господи, какую же грязь она здесь развела! Даже ванну не помыла?! Ну и воспитание!

Рита, не обращая внимания на Марка, принялась наводить порядок. Он несколько раз попытался ее обнять сзади, даже схватил за плечи, хотел повернуть к себе, чтобы поцеловать, но она проворно уворачивалась. Наконец все было вычищено, мокрые полотенца Рита сунула в стиральную машинку.

— Мойся, Марк. Чистые полотенца в шкафчике.

И вышла.

Когда он, чистый, вошел в спальню, она уже спала. Марк в темноте забрался под одеяло, хотел прижаться к жене, но вдруг понял, что она спит под отдельным одеялом. Это случилось впервые за все то время, что они прожили вместе. Размышляя о том, как вернуть Риту, он уснул. Буквально через пару минут.

28

Рита разбудила его рано утром. Потребовала принести листок со списком мужчин-инвалидов.

Сидя в постели, они тихо переговаривались.

— Итак. Борисов Роберт. Тридцать лет. Попал в автокатастрофу, верно? Вот, у тебя написано. Экспертизой было установлено, что у него в машине перерезан тормозной шланг. Следствие велось?

— Локотков говорил с ним. Подозревалась бывшая жена, но она все отрицала, а доказать ее вину оказалось делом невозможным. У него серьезная черепно-мозговая травма, переломы рук, ног, поврежден позвоночник. Словом, молодой мужик теперь ходит с палочкой и плохо слышит.

— Так ему и надо, — спокойно заметила Рита. — Поехали дальше. Атаев Ренат. Совсем молодой. Двадцать пять лет. Не женат. Что с ним случилось? Здесь написано: газ.

— Он забыл выключить газ, надышался, а когда понял, что может взорваться, выпрыгнул в окно с третьего этажа. Тоже весь поломался, и тоже — проблемы с позвоночником.

— Какая трагедия! — Рита покачала головой, не отводя глаз от списка. Марк недоумевал: он ничего не понимал. — Следующий!

— Ефим Белоцерковский. Тридцать пять лет.

— Старый козел!

— Что? Рита!

— Ничего, не обращай внимания, это я так, веселюсь.

Похоже, у нее начиналась легкая истерика.

— С тобой все в порядке?

— Марк, не отвлекайся. Что с Ефимчиком?

— Ты с ним знакома?

— Упаси боже!

— Тоже шланг, тормозной.

— И у него проблемы с позвоночником?

— Нет. Раздроблена нога. Когда он на своей «Мазде» врезался в дерево, на него сзади налетел грузовик. Он чудом остался жив.

— У грузовика — что, тоже был перерезан тормозной шланг? — нервно хохотнула Рита. — Зачем он поехал за неуправляемой «Маздой»?

— Водитель был пьян.

— Да уж, этому Белоцерковскому явно не повезло!

— Ты словно радуешься чужому горю?

— Глупости, Марк, и ты это прекрасно знаешь. Когда я желала горя кому бы то ни было?!

— Может, сообщишь, кого ты собираешься пригласить на сегодняшний банкет? И по какому случаю, собственно говоря?

— Не задавай лишних вопросов. Попроси Леву Локоткова сделать так, чтобы вся эта троица появилась в «Английском пабе» в семь вечера в каминном зале. А сам разыщи и пригласи туда Дениса Семенца.

— Жениха Светланы? — Марк перешел на шепот: — Зачем?

— Чтобы веселее было. Кажется, на него свалилась кухонная полка, он слегка травмирован. Одним калекой больше — одним меньше!

— Что ты задумала?

— Ты обещал не вмешиваться, а просто помогать мне.

— Еще кого желаете пригласить? — зло бросил Марк.

— Дину Плетневу, — серьезно ответила Рита. — Но без родителей. И не вздумай заниматься самодеятельностью — никого лишнего! А то можешь все испортить. Ты понял, кого звать? Борисова, Атаева, Белоцерковского, Семенца и Плетневу. Ах да! Чуть не забыла. Ларионова!

— А его-то зачем? Думаешь, это он?

— Марк, все! Встаем. Я — в ванную, приму душ, пока эта молодая свинка не опередила меня. Потом в кухню — готовить завтрак.

— Что с Рысиной? Ее — обратно, в камеру?

— Ты что?! Все дело загубишь! Она побудет здесь. Отдохнет, хорошенько поест. Я вчера ей дала поменьше еды, чтобы у нее живот не заболел.

— Ты и мне дала маленькую порцию — тоже потому, что боялась за мой живот?

— Я о тебе вчера забыла, — сказала она, глядя ему в глаза с каким-то отвращением.