Призрак Монро

— Валентина? Добрый день. Моя фамилия Орлова. Рита. Узнали?

— Конечно, Рита. Как там моя дочь? Не знаете, вашему мужу удалось договориться о том, чтобы ее отпустили — хотя бы на время?

— Я вам и звоню как раз по этому поводу. Марк выполнил свое обещание, и ваша дочь сегодня уже будет на свободе.

— Как это — на свободе? Совсем?!

— Пока еще трудно сказать, но, думаю, сегодня вечером все разъяснится.

— А что должно случиться сегодня вечером?

— Знаете, где находится ресторан, тот самый «Английский паб»?

— Да, знаю.

— Понимаете, Валентина, мне потребуется ваша помощь. Вы когда-нибудь слышали, как ловят преступника на живца?

— Да, конечно, слышала. И что? Вы хотите, чтобы я была этим самым живцом?

— Да. Дело это опасное, поэтому-то я и сделала все возможное и невозможное, чтобы помочь вам. Там, в ресторане, вы встретитесь и со Светой.

— Ее прямо из тюрьмы привезут в ресторан? В таком виде?

— Вы — настоящая женщина, Валентина. О чем вы думаете?! Вместо того чтобы обрадоваться, вы заботитесь о том, чтобы ваша красавица-дочка выглядела подобающим образом! Об этом можете не переживать. Сначала мы привезем ее ко мне. К вам пока нельзя, сами понимаете. А когда она придет в себя и оденется, мы привезем ее в ресторан.

— Постойте! Она… Светлана тоже будет… приманкой?

— Возможно. Понимаете, преступник должен поверить в то, что Светлану выпустили, в вашей семье снова все в порядке, а по городу с помощью наших агентов мы пустим слух, что настоящий преступник задержан.

— И кто этот якобы настоящий преступник?

— Стелла.

— Все-таки Стелла!

— На самом деле — это мужчина. Он хотел представить это убийство как женскую месть. Но против Стеллы довольно много улик. И вообще мне не хотелось бы по телефону обсуждать весь наш план и нашу дезинформацию! Так вы согласны помочь?

— Да, конечно. Вот только я буду переживать за Свету.

— В ресторане будем и мы с Марком.

Рита хотела сказать, что на самом деле она хотела бы посмотреть на нас вместе. На пару голубков!

— Да, понятно.

— Значит, в семь.

— А как мне одеться?

Она думала только о своей внешности, о том, как будет выглядеть перед Марком!

— Что-нибудь эротичное, с глубоким декольте. Вам есть что показать! Словом, как всегда.

— Вы считаете, что я могу появиться в ресторане в вызывающем наряде?

— Не скромничайте.

Рите хотелось прошипеть в трубку: «Ты — шлюха и должна одеваться как шлюха!»

— Хорошо, я что-нибудь придумаю. А кто еще будет?

— Пока сказать не могу.

— И куда мне там пройти?

— Я встречу вас у входа.

Возникла пауза, и Валентина вдруг сказала:

— Я не могу.

— Почему? В чем дело?

— У меня ноги не двигаются. Знаете, как при столбняке. И голова кружится. Это нервы.

Я вообще в последнее время чувствую себя неважно.

— Хотите, я приеду за вами.

— Приезжайте. Понимаю, что должна помочь вам, но я нахожусь сейчас в таком состоянии, что могу упасть прямо на лестнице. Приезжайте, Рита.

— Хорошо, ждите. Помогу вам собраться.

30

Валентину Рысину Рита нашла в крайне угнетенном состоянии духа. Выглядела она так, словно это не ее дочь, а она сама провела неделю в камере предварительного заключения. Буквально за сутки она постарела лет на десять. Даже Рита, испытывавшая к ней чувство глубочайшей неприязни, вдруг ощутила странную боль в груди, словно, находясь рядом с Рысиной, заразилась вирусом вины.

— Как говорят наши друзья-французы: когда чувствуешь, что с тобой что-то не так, — вымой голову, — посоветовала Рита своей сопернице и повела ее в ванную. Недавно она предоставила собственную ванную в распоряжение ее дочери!

Та послушно вошла в ванную, разделась, нисколько не стесняясь, словно они были давними подругами (тело у нее было молодое, хрупкое, и при этом — полная грудь, округлые бедра, стройные девичьи ноги), залезла в ванну, и Рита включила теплый душ.

— Ничего, сейчас вымоешься, придешь в себя. Это надо сделать, понимаешь? Надо!

— Да, понимаю.

Рита два раза вымыла ей волосы шампунем, растерла безжизненное, скованное неведомой болезнью тело намыленной губкой…

— Я больна… мне так плохо! У меня и давление, и желудок болит, и голова раскалывается. И вообще, я — старая развалина. Но мне всегда хотелось выглядеть моложе своих лет.

— Я знаю.

Рита закутала ослабевшую после ванны Валентину в полотенце, накинула на ее плечи купальный халат, привела в спальню. Открыла шкаф.

— Надо выбрать, в чем ты поедешь.

Рита произнесла это — и вдруг поняла, что жизнь ее начиная с сегодняшнего дня изменится. Не будет в ней ни ласкового, любящего Марка, Фабиола останется без отца, не будет семьи, а она так ею дорожила! Это давало ей силы жить. Марк… Это имя будет теперь всегда ассоциироваться у нее с мужчиной, которого она страстно любила, но который… умер. Потому что мужчина, звавшийся Марком, живущий сейчас в ее квартире, был совершенно другим человеком.

Она помогала Валентине укладывать волосы феном, одевала ее как во сне. В груди все саднило, болело, она задыхалась от душивших рыданий. По большому счету, ей хотелось одного — все бросить и отправиться на машине в Пристанное. К маме.