Призрак неонацизма. Сделано в новой Европе

В определенный момент М. Штюрмер вместо того, чтобы продолжить свою успешно начатую научную карьеру, стал в большей степени заниматься написанием популярных статей и журналистикой, выступать с лекциями вне студенческих аудиторий для широкой публики. Уже тогда он начал обращать особое внимание на вопросы геополитики, национального самосознания и интерпретации истории. К этому же периоду относится и его знакомство с будущим федеральным канцлером Гельмутом Колем.

Более интенсивные занятия политикой, а также журналистская работа привели М. Штюрмера к тому, что в его арсенал вошли традиционные для Германии клише, в первую очередь такие, как «опасность с Востока».

В этот момент центральное место в системе координат немецкой истории для М. Штюрмера стало занимать понятие «срединного» положения Германии в Европе. При этом он опирался на мнение английского специалиста по Германии Джона Селея (John Seeley), по мнению которого степень свободы внутри отдельно взятого государства в значительной мере зависит от того давления, которое оно испытывает на своих границах (Wehler, 33).

Дж. Селей узнал о существовании подобной теории, истоки которой уходят к начальному периоду геополитики, находясь в Германии, и сразу же с большим энтузиазмом взял ее на вооружение, а затем эта теория была уже реэкспортирована на свою родину как авторитетный английский интеллектуальный продукт (Wehler, 34).

Взгляды М. Штюрмера оказались близки Г. Колю, и это привело к тому, что М. Штюрмер стал советником Г. Коля и так называемым «спичрайтером», то есть автором текстов его публичных выступлений или только «гострайтером» («ghost-writer»), время от времени редактирующим эти выступления, – по этому поводу нет единого мнения. В любом случае он стал человеком политически весьма близким к руководству партии ХДС-ХСС.

В это время одна из самых влиятельных и консервативно настроенных газет «Франкфуртер альгемайне цайтунг» два раза в месяц предоставляла М. Штюрмеру место на первой полосе, где он публиковал свои передовые статьи. В то же время он активно продолжал свою публицистическую работу, активно печатался и в других изданиях. В своих выступлениях М. Штюрмер активно призывал к тому, чтобы историческая наука стала принимать активное участие в формировании немецкого самосознания.

Наиболее значительные статьи М. Штюрмера появились в 1986 году в сборнике «Диссонансы прогресса» – как раз тогда, когда и разразился в Германии так называемый «спор историков».

Но главная идея М. Штюрмера была сформулирована им значительно позднее, и это произошло уже в контексте самого «спора историков».

Предметами его изучения стали теперь такие понятия, как «нация» и «национальная идентичность». Какая сила может стабилизировать эту идентичность, – задает он вопрос и сам на него отвечает: только история. Точнее – ее толкование, удобное для политиков (Wehler, 69). Историки, по М. Штюрмеру, и должны формировать национальное самосознание.

В мае 1986 года в журнале «Парламент» М. Штюрмер опубликовал статью, в которой заявил, что «потеря ориентации» в обществе и «поиск идентичности» являются родственными понятиями (Wehler, 70). «Однако тот, кто думает, – продолжает М. Штюрмер, – что все это не оказывает никакого влияния на политику и на будущее, тот игнорирует то обстоятельство, что в лишенном истории государстве именно тот выигрывает битву за будущее, кто заполняет сферу воспоминаний, определяет понятия и истолковывает прошлое» (Wehler, 70). По мнению М. Штюрмера, эту задачу способны выполнить только историки.

В такой постановке вопроса в рамках немецкой интеллектуальной традиции нет особенно ничего нового. Еще известный немецкий философ В. Дильтей говорил: «То, что мы определяем в будущем как цель, обусловливает определение значимости прошедшего».

Здесь напрашиваются столь привычные для германской традиции сравнения. Историки должны выступать в качестве благородных рыцарей, охраняющих священную чашу Грааля, верховными понтификами и жрецами национальной традиции. М. Штюрмер, по сути дела, предлагает создать касту избранных, которые, в интересах государства и национального самосознания, будут, во-первых, выбирать определенные исторические эпизоды, а во-вторых, будут толковать их, используя специально подобранные для этой цели термины.

Естественно, сразу же возникает вопрос: а какую часть из немецкой истории М. Штюрмер предлагает избрать для того, чтобы толковать ее с целью конструирования элементов национального самосознания? Совершенно очевидно, что он будет в данном случае таким образом подбирать исторические факты, чтобы Германия воспринималась самими немцами в первую очередь как страна «поэтов и философов» (и немного историков?).