Призрак неведомой войны

Результаты проверки нельзя было назвать утешительными, хотя, говоря по чести, и неожиданными они тоже не были. Уровень радиации снижался в точности согласно прогнозу, где-то чуть быстрее, где-то чуть медленнее, но усредненное значение совпадало до сотых долей процента. Линкор будет радиоактивным гробом еще без малого пятьсот лет, а жаль. Разумеется, Артур знал это заранее, но в глубине его человеческой составляющей все еще жива была иррациональная надежда, что вот сейчас он сможет войти внутрь, через неделю, максимум две запустить уцелевшие реакторы, и тогда искалеченный, но все еще грозный космический дракон, поднявшись над планетой, позволит ему решать любые возникающие проблемы без лишних усилий, походя. Ну что же, мечтать не вредно, а лезть сейчас внутрь было чистой воды самоубийством даже для него. Оставалось только вздохнуть и аккуратно прикрыть заслонку терминала — спи до лучших дней, старший брат…

Поднимаясь по лестнице, Артур огляделся напоследок. Все, сюда в ближайшие полвека он заходить не собирался. Правда, киборги столько не живут, их век, теоретически, длиннее человеческого, но не настолько же. Другой вопрос, что Артур и не собирался вести в эти годы активную жизнедеятельность. Зачем? Достаточно было завершить дела, обеспечить стабильность в этих местах, а значит, максимально снизить вероятность, что до линкора кто-то доберется, а потом спокойно завалиться в анабиоз. И кстати, в этом случае было практически гарантировано, что его никто случайно не разбудит, — еще три-четыре поколения, и потомки членов его экипажа окажутся не в состоянии пройти генетическую экспертизу. Слишком глубок будет разделяющий их временной интервал. Кстати, и запреты на ликвидацию окончательно перестанут действовать, что, в свою очередь, открывает новые широкие возможности.

Когда позади Артура с еле слышным щелчком встала на место крышка люка, а встроенная система дезактивации смыла с поверхности защитного костюма попавшую на него радиоактивную дрянь, Артур поднялся на следующий уровень, задраил люк и откинул прозрачное забрало гермошлема. Хлынувший в легкие затхлый воздух подземелья показался внезапно очень вкусным, но с подобным изменением восприятия киборг в своей жизни сталкивался уже не раз и потому не удивился.

Он уже почти вышел со складского уровня, когда вспомнил о том, что обещал Вольфгану патроны для его новой игрушки. Чуть не забыл… Это было плохо — киборги, по идее, ничего не забывают. Следовательно, имеется сбой или в центральном процессоре, или в связях между ним и биологической составляющей аналитического аппарата, сиречь мозгом. Похоже, степень перерождения зашла дальше, чем можно было предположить. Ну и черт с ним, с каким-то мрачным весельем подумал Артур, и тут же все тревоги неожиданно и резко ушли на второй план.

Настроение у Карины было препоганейшее. К тому, что сегодня все равно, хочет она того или нет, предстоит разговор с гомункулусом, добавилось жуткое похмелье — вчера она, после финальной выходки Артура и его эффектного ухода, переборщила с вином, хотя вообще-то в пьянстве замечена не была. Но уж больно настроение соответствовало, так что парой кубков не ограничилась, а утром наступила закономерная расплата. Голова болела так, что хотелось повеситься. Или, как вариант, кого-нибудь повесить.

В свете плохого самочувствия появилась твердая решимость быстро провести разговор с киборгом. Все равно ведь от этого никуда не денешься, рано или поздно точки над «ё» расставить придется, так почему же не сейчас, пока настроение подходящее? И тут — накладка. Проклятый гомункулус исчез, как сквозь землю провалился. С утра видели, бродил как неприкаянный вместо того, чтобы спать, а тут вдруг раз — и исчез. Вольфган, к вину относящийся настороженно и вставший раньше всех, его тоже видел, даже завтракал с ним вместе, но куда Артур пошел, закончив трапезу, не знал и он. Словом, бардак полнейший.

Кончилось все это тем, что Карина едва ли не в первый раз сорвала плохое настроение на слугах. Они у нее в тот день по двору как птички летали — это те, которые вовремя спрятаться не догадались. Учитывая, что перебрали вчера буквально все и все остались неопохмеленными, муки некоторых из них воистину можно было назвать адскими.

К тому моменту, как Артур наконец объявился, двор и большая часть замка сияли, будто вылизанные. Кони, овцы, коровы и прочий домашний скот выглядели ошалевшими от непривычной чистоты в своих хлевах и стойлах, а колодец, не пересыхающий даже в сильную жару, показывал дно, что с ним случилось едва ли не впервые. Словом, Карина, подобно многим женщинам, когда не знала, что делать, устроила генеральную уборку. Те же, кто ею непосредственно занимался, ругались на хозяйку замка, но шепотом, чтобы, не дай бог, не услышала, а то ведь еще чего-нибудь придумает, да похлеще.