Призрак неведомой войны

Кстати, о других. Артур очень сомневался в миролюбии соседей. Наверняка ведь тоже в стороне сидеть не будут, и, стоит только королевству ослабеть в результате внутренних конфликтов, вмешаются, надеясь если не завоевать так удачно подставившихся олухов, то хотя бы откусить свой маленький, или не очень, как уж повезет, кусочек. Опять же, Артура это беспокоило мало, но попробуйте уцелеть, когда начнется большая война всех против всех. А очень может статься, именно это и произойдет, поскольку будет много заинтересованных сторон и очень велик будет соблазн решить все вопросы с помощью меча. В таком ключе Артур и объяснил Вольфгану расклады, добавив, что единственная, на его взгляд, реальная возможность избежать слишком уж серьезных потрясений — это обеспечить, чтобы трон не пустовал ни минуты. А значит, как только король умрет, на этом троне должен кто-то оказаться, или король, или, как вариант, королева, причем новый помазанник должен устраивать если не всех, то уж, во всяком случае, большинство. И Карина для такой роли подходила мало не идеально. А что? Титул давал ей некоторые права на престол, личными врагами, готовыми жизнь положить ради мести, обзавестись по малолетству просто не успела. Ну а стоящий рядом с престолом боевой киборг, равноценный, по местным раскладам, полноценной армии, сумеет обеспечить и легитимность, и лояльность окружающих. Во всяком случае, на первых порах. Тех, кто выживет. Конечно, не особенно глубокомысленный и многоходовой план, но тем меньше в нем уязвимых мест и больше шансов, что он сработает. Да и вообще, не с гроссмейстерами в шахматы играть собрались, а местечковых дворян строить, так что прогнозы неплохие.

Что интересно, хуже всего в такие расклады вписывался Варг. Как политическая сила он был круглый ноль, как боевая единица — тоже величина мелковатая. Артур вообще планировал вначале оставить его в замке, но, подумав, отказался от этой идеи. Молодежь, подобная этому начинающему рыцарю, обидчива, наворотит еще дел от избытка эмоций — разгребай потом. Нет, лучше пускай он будет под присмотром — так спокойнее.

Вольфган подумал немного и с неожиданной для столь молодого человека рассудительностью заметил, что противника недооценивать опасно. Хотя чему удивляться? У мага главный боевой орган — голова. Не в том смысле, что он им стены прошибает, хотя, по слухам, есть и такие, а в том, что для сотворения заклинаний надо хоть немного думать. Не у всех и не всегда, конечно, получается, но постоянная тренировка дает свои результаты, и мысли, умные или хотя бы кажущиеся таковыми, просто обязаны периодически рождаться. Все это вихрем пронеслось в голове Артура, после чего он объяснил Вольфгану: недооценивать противника опасно, переоценивать — глупо, и лично он пытается анализировать ситуацию как можно более объективно. Вольфган промолчал, оставшись, судя по всему, при своем мнении, однако не считая возможным спорить и признавая авторитет Артура и его право на принятие решений. Что же, и то хлеб.

После завтрака киборг устроил глобальную проверку оборудования, имеющегося в замке. Не то чтобы его было много, но все же линии связи с орудийными башнями, терминалы, источники питания, опять же. Самое интересное, все было в порядке и без его вмешательства, но что-то же надо было делать. Спать решительно не хотелось, а во всем замке, кроме него и Вольфгана, бодрствовали сейчас разве что комары. Впервые в жизни Артур столкнулся с необходимостью искать, чем можно себя занять, и это ему крайне не понравилось. Человеческие эмоции и ощущения имели, помимо всего прочего, и недостатки, что и почувствовал сейчас киборг на собственной шкуре. Хотя, конечно, неудобство это было мелким, временным и на общем фоне роли не играющим.

А потом он совершил еще одно действие, которое вряд ли пришло бы ему в голову, функционируй Артур в стандартном режиме. Он пошел вниз, в подземелья замка. Не в те, которые использовались в качестве подвалов, и не на заброшенные уровни. Даже не в свою «усыпальницу» — что он там забыл? Тем более, и так наведывался чуть не каждый день. Нет, на этот раз киборг пошел ниже, туда, где не был уже почти тысячу лет.