Призрак: Нова (ЛП)

Нова не верила своим ушам. Еще минуту назад Феджин был всецело убежден, что телепатка может стать самым грозным оружием, которое когда-либо он имел, — а теперь ему совершенно нет до нее дела! Он решил, что единственный способ заставить Нову работать на него, это сделать ее изгоем… и тогда она сама приползет обратно, и будет умолять, чтобы он взял ее к себе. Совсем как в том древнем романе Чарльза Диккенса, где его литературный тезка так же обошелся с Оливером Твистом.

Нова дала себе клятву, что докажет Феджину, как сильно он заблуждается.

— Ладно, я ухожу. Но на прощание позволь мне кое-что сказать тебе, Джулиус Антуан Дейл. Тебе никогда не заслужить любовь своей матери. Никто из двенадцати человек, которых ты держишь взаперти в дальних комнатах, не испытывает к тебе даже симпатии — на самом деле они тебя боятся. Все вокруг считают, что с выбритой головой ты выглядишь по-идиотски, поскольку мода на такую стрижку прошла лет десять назад. И, наконец, один из твоих самых доверенных подручных собирается тебя убить.

Касаемо последнего, девушка слегка преувеличила… впрочем, не особо. Желание насильственной смерти Феджину весьма четко читалось в голове у Маркуса.

Высказавшись, Нова развернулась и пошла прочь из зала.

Девушка прошла мимо четырех охранников («Жрать охота». «Не понял, она уходит?» «Скорей бы забрать мой хаб!» «Надеюсь, с мамкой все в порядке».), мимо других людей, что находились в помещении (в «квадрате», мелькнула у нее мысль, ибо так местные называли эконом-жилье квадратной планировки, возводимое Конфедерацией в больших количествах), когда уловила последнюю мысль Феджина. Он отнюдь не испытывал ярости в ответ на ее откровения — все, о чем она ему рассказала, он и сам прекрасно знал. Теперь девушка это понимала. Феджину было плевать на чью-то любовь, как и на то, что он может умереть от рук подельников. В конце концов, он пришел к власти точно также, методом убийства собственного босса и не испытывал иллюзий по поводу того, что нечто подобное никогда не сможет случиться и с ним.

Как бы там ни было, в его голове крепко засела мысль: «Она вернется. И тогда она станет моей».

Нова поклялась, что скорее умрет, чем допустит это.

* * *

Мэл прибыл в Управление Полицейских Сил Тарсониса Юго-Западного округа, вполне отдавая себе отчет, что своим появлением здесь, он нарушит распоряжения непосредственного начальства. Он уже сделал запрос по всем камерам наблюдения всех участков ПСТ в Трущобах но не нашел в записях ничего полезного… как и предполагал. Все потому, что этих самых фиксаций нарушений из Южного и Юго-западного округов оказалось ничтожно мало, словно в тамошних районах никогда не случалось ничего серьезного.

То есть, если Мэл действительно хотел выяснить, что же на самом деле творится в Трущобах, ему стоило лично переговорить с нужными людьми.

Или, по крайней мере, хотя бы с одним человеком.

Мэл вошел в главный вестибюль, стены которого имели нездоровый зеленоватый оттенок. Полицейские управления были построены вскоре после того, как люди заселили Тарсонис — поскольку правящий класс ощутил своей первостепенной задачей поддержание закона и порядка — и в их строительстве использовалась обшивка колониальных звездолетов. За последующие годы во многих районах полицейские участки обзавелись современными зданиями, тем самым подчеркивая растущее благополучие жителей Тарсониса.

Что касается Трущоб? Здесь все осталось по-прежнему. Состояние местных штаб-квартир ПСТ никого не волновало. Хотя, с другой стороны, использующийся в их строительстве металл был создан с учетом эксплуатации в суровых условиях открытого космоса, а значит, мог выдержать любые всплески волнений обитателей Трущоб.

Однако не сказать, чтобы Трущобы часто волновались. В конце концов, практически все местные копы были куплены с потрохами различными преступными группировками. Что, впрочем, немудрено, ибо прибыток от взяток был куда выше, чем от положенного Советом жалованья.

И как в подтверждение своих мыслей Мэл увидел, что дежурящий за системой видеонаблюдения сержант, следит не за камерами, а за новостями по служебному монитору. Видео-панели демонстрировали пустынные аллеи и улицы; с трех камер сигнала не было вовсе. У Мэла возникли подозрения, что скорей всего кто-то регулярно приплачивает за то, чтобы держать эти камеры отключенными.

Все же, забавы ради, он спросил:

— А что случилось с камерами 4, 5 и 9?

— Накрылись, — не сводя глаз с репортерши СНВ, бросил через плечо сержант. На экране монитора красовалась Мара Грескин, которую Мэл даже знал лично. Она пару раз брала у него интервью, а впоследствии пригласила на ужин. Он согласился, о чем в итоге пожалел, поскольку свидание обернулось катастрофой. Впрочем, так происходило каждый раз, когда Мэл пытался устроить личную жизнь.

— Офицер Фонсека здесь? Мне нужно увидеть его.

Сержант, не отрываясь от просмотра репортажа Грескин, указал большим пальцем куда-то себе за спину.

— Канцелярию разгребает.

— Все как всегда, — усмехнулся Мэл. — И кому на сей раз он подпортил кровь?