Призрак оперы или любовь художницы (СИ)

На её лице повисла расслабленная улыбка. Кажется, она теперь спокойна. Девушка вышла из комнаты, помахав мне рукой на прощание, ведь, предполагая, мы с ней не сможем увидеться весь день. Я же, в свою очередь, начала быстро натягивать на себя элементы «страдания» девушек XIX века, которые успела найти в прикроватной тумбе. Панталоны, корсет, нижняя юбка, лиф-чехол, корсаж, чулки… Оставлю это всё без комментариев. На удивление, я оделась довольно быстро. Всего лишь за 10 минут. Спальня, тем временем, опустела. Одна я только закончила наряжать себя в одеяния Прекрасной эпохи и подошла к зеркалу. Теперь на меня смотрела красиво одетая молодая брюнетка с собранными волосами в небрежный пучок, в белую рубашку с красным бантиком в форме цветка, сарафан ниже колен нежно-серого цвета в белую вертикальную линию без рукавов, чулки тёмно-серого цвета и закрытые туфли на невысоком каблуке коричневого цвета с оттенком красного со шнуровкой. Никогда в подобное не одевалась. Вышло, конечно, всё великолепно, если бы не этот давящий мне лёгкие корсет. Ладно, пусть будет так, чем никак. Собравшись с мыслями, я начала уже открывать дверь, как тут мадам сама открыла её.

— Наконец-то… Вы опаздываете на завтрак, мадемуазель Амели. Скажите пожалуйста, куда это Вас носило прошлой ночью, что Вы пришли только в третий час? — тон той самой мадам Жири был строгим и серьёзным, как обычно, а сама она смотрела на меня, подняв одну бровку вверх.

— “Ох ты ж… Я же ничего не помню! Так, давайте подумаем. Если девушка вышла вечером погулять и вернулась только в 3 часа ночи, то…”

— Н-Ну… Понимаете… В-Вечерняя прогулка лучше действует на организм и наши лёгкие. И, — я сделала небольшую паузу с нервной улыбкой, — Я лишь заботилась о своём здоровье, мадам Жири. Не поймите меня неправильно, я не имею за собой любовников, да и сама не веду распутный образ жизни. Это занятие не по мне…

— Вот как. Ну, да, Вы дышите одной лишь краской, Амели. Я прощу Вам это, но в следующий раз не ждите от меня поблажки.

— К-Конечно… Без Вашего разрешения ни ногой за пределы Оперы.

— Я рада, что Вы поняли это. А теперь, бегом завтракать, — Жири-старшая отошла от прохода, тем самым пропуская меня.

— Эм… Мадам Жири, — чуть тихо обратилась я к женщине, выйдя из спальни.

— Да? Что такое? — спросила балетмейстер, прикрывая деревянную дверь.

— М-м-м… Вчера вечером, когда я вышла из Оперы, по пути к одному из магазинов ко мне начали домогаться неизвестные мужчины. Они толкнули меня в стену, отчего, как я помню, я потеряла сознание. А когда очнулась, то почувствовала шишку у себя на макушке и то, что ничего не помню. Я смогла дойти до Оперы, а там, потом, пыталась найти нужный дормиторий¹. Можете показать мне, где находится столовая, пожалуйста? — я опустила голову.

— “Ну, актриса, что ещё сказать?”

— Хм-м, хорошо, — мадам ненадолго задумалась, — Поверю Вам, так как Вы не из тех высокомерных вруньев-балерин. Я уж очень хорошо знаю Вас. Следуйте за мной.

Я кивнула. Руководительница кордебалета быстрым шагом отправилась вниз, а я за ней. Мы перешли винтовую чёрную лестницу, прошли несколько коридоров и уже стояли перед проходом в широкое помещение, с которого лил сладкий аромат булочек.

— Желаю Вам хорошего дня, мадемуазель Амели, — Жири слабо улыбнулась и, отвернувшись, направилась в ту сторону, из которой мы пришли сюда.

Ну, что я скажу про Гранд-Оперу, а точнее, Оперу-Популер? Её закулисье очень отличается от мраморных коридоров Оперы. Стены деревянные, скрипучие полы, столбы, длинные и запутанные коридоры, зеваки, пьяницы, распутницы, сплетники, выскочки и так далее. Что ж, не будем грустить из-за этого. Так всегда: одна сторона дорогая, другая бедная.

***

7:30.

После своего десятиминутного завтрака какой-то сладкой и вкусной каши и маленького круассана с чашкой чая, я вышла из буфета довольной. Я утолила пронзающий моё сердце рёв живота и была горда этой маленькой победе. Вокруг все суетились и бежали кто куда. Наверное, как говорила мадам Жири, сегодня будет первая важная репетиция по какому-то спектаклю. Но, раз я не танцовщица, как я узнала по одежде, меня это не касается… Может быть. В этой толпе людей я услышала голос, зовущий меня:

— Амели, ты чего так долго?

После, передо мной возник юноша. На вид, он был примерно моего возраста в рубашке и брюках с подтяжками. Вся одежда, как и щека парня, была испачкана краской разных цветов, а волосы тёмно-каштанового цвета были взъерошены и неаккуратно уложены.

— Давай быстрее, наш Лео не станет ждать нас. А то заставит работать нас до поздна, как однажды сделал год назад, — этот парень, судя по всему, знакомый так называемой «Амели», взял меня за руку и быстро поволок к сцене, не давая мне произнести хоть словечко.

— “Эй, это вообще-то некультурно! Если ты и знаком со мной, то это не значит, что ты можешь позволить себе такое!” — бомбила я в своих мыслях, не сопротивляясь такому порыву.