Призрак пера [litres]

От Квиксэнда тошнит даже больше обычного.

Не то чтобы в начале вечера там было чисто, но Хантер каждый день к открытию, около пяти, проводит по барной стойке старой тряпкой, и, если при обычном освещении стараться не обращать внимания, да еще и выпить один из его низкопробных коктейлей, результат может показаться почти терпимым. Но сегодня играют Pentaclaws, пять металистов лет сорока, до сих пор считающие, что им двадцать пять, и чем старше становятся, тем больше скандалят и ругаются, а зрители не могут определиться, пить им пиво или трясти волосами. Что превратилось в неприятную привычку: теперь пол в радиусе десяти метров от сцены покрыт липкой смесью разлитого алкоголя и грязи – ко всему прочему уже три дня льет дождь, а посетители Квиксэнда вытирать ноги не стремятся.

Вани Pentaclaws, мягко говоря, не нравятся, но так как не нравятся они половине завсегдатаев заведения, она пришла просто ради удовольствия послушать, как их ругают.

Иногда нужно уметь обходиться теми развлечениями, что есть.

Однако сегодня вонь пота и плохое качество музыки заставляют Вани всерьез задуматься, не пора ли все бросить. Вот только все бросить в данном случае означает просто ездить по городу в одиночестве, чтобы отсрочить неизбежное, а потом все равно вернуться домой, к своей невыносимой семье, к несносной сестре, с которой они только что в очередной раз поссорились.

Дом. Последнее место после Квиксэнда, где ей хочется находиться (или, может, до).

Боже. Так продолжаться не может. Вани клянется себе, что на следующий же день после вручения дипломов она получит работу и станет независимой. Ну да, конечно. В такое-то время. Но она хотя бы попытается, и как попытается. Изо всех сил.

Солист Pentaclaws решает, что самое время прыгнуть со сцены.

Вани решает, что пора уходить.

Если бы не внезапно появившееся перед ней лицо, настолько здесь неуместное, что кажется инопланетным.

– Лара? Каким местом ты тут вообще? – поражается Вани.

– Приехала на автобусе, – важно отвечает Лара.

Лара в Квиксэнде. Лара в одежде Лары, то есть в джинсовой мини-юбке, обтягивающей короткой куртке цвета фуксии и двумя кокетливыми заколками со стразами в светлых до белизны волосах. Кукла на кладбище. Вани трет глаза. Непонятно даже, как ей объяснить, насколько все это неправильно, с чего начать.

– То есть теперь домой тебя должна отвезти я, охренеть. Как тебе вообще пришло в голову приехать сюда?

Лара раздраженно пожимает плечами. Оглядывается вокруг, делает вид, что ей приятно здесь находиться, и чувствует она себя ну совершенно как рыба в воде, но за километр понятно, что подобная демонстрация назло Вани не убеждает даже ее саму.

И Вани в любом случае прекрасно знает, что здесь, в ее королевстве, в самом шокирующем месте из всех, делает Лара. Милую, ангельскую, прелестную Лару только что бросил первый действительно умный парень: Франческо только что получил аттестат и в сентябре уедет в Университет Павии изучать медицину. Сказал ей, что на расстоянии у них ничего не выйдет, что ему нужно сосредоточиться на учебе и что ей не стоит беспокоиться, потому что она обязательно найдет кого-нибудь, с кем ей будет проще, и так далее, но Лара не поверила ни единому слову.

Вани жаль. Франческо был не так уж и плох. Наконец-то Лара приводила домой кого-то, с кем можно было перекинуться парой слов, столкнувшись в гостиной, и кто не возражал, когда Вани включала The Smiths. Лара послушала рассуждения Франческо и перевела их как: «Я недостаточно хороша для него. Он такой же, как Вани, ботаник, из тех, кто разбирается в музыке, книгах и всем таком. Конечно, он мужчина, а я девушка, красивая и очаровательная, что хотя бы немного объясняет, почему он в меня влюбился. Но между нами такая же непреодолимая разница, как между мной и Вани, и в этот раз, как и, вероятно, всегда, когда мне понравится кто-то из таких же, окажется, что моя грация и красота ничегошеньки не значат».

Вани прекрасно известно, что именно это крутится в голове у Лары последние дни. Во-первых, она знает сестру с самого рождения, в буквальном смысле. А во-вторых, уже целую неделю Лара злится на нее больше обычного, обижается ни на что и дуется.

Вот и сегодня она, скорее всего, заявилась в Квиксэнд с тайной целью насолить Вани. Ворваться в ее безопасное убежище, поставить в неловкое положение перед друзьями, сыграть роль злодейки – молодой, красивой сестры, чья звезда своим ярким сиянием затмевает другие звезды в их собственной части неба. Только она не учла, что с ее внешним видом, прекрасно работающим в любом другим месте, в этой пещере летучих мышей, одетых как Вани, она окажется в одиночестве и будет ловить на себе отнюдь не те взгляды, к которым привыкла. Она не учла этого ощущения неловкости, смущения и одиночества белой вороны.

Какая ирония. Подумать только, что в любой части света она – королева ворон обычных, а белая – ее сестра, всегда и везде.