Призрак Перл-Харбора. Тайная война

Несмотря на годы, память разведчика цепко хранила код. Под пальцами Плакидина тихим потрескиванием отозвались цифры. В «окошке» мелькнула последняя, он дернул за ручку, и перед глазами возник плотный пакет. Запихнув его в карман пальто, Плакидин вышел на улицу.

Спустя час на железнодорожном вокзале в очереди к кассе занял место внешне неприметный Михаэль Фукс. Взяв билет на ближайший поезд до Чикаго, он, чтобы убить время, купил газету и присел на лавку, но так и не смог сосредоточиться на чтении. Иван Плакидин никак не хотел уступать место Михаэлю Фуксу.

«Кто я такой? Кто? — снова и снова задавал себе этот вопрос разведчик. — Наивный мечтатель Ванюша из Одессы, безоглядно бросившийся в огонь революции? Лихой кавалерист из полка имени Клары Цеткин? Махновец Семен Шпак? Лощеный белогвардейский офицер Михаил Розенкранц? Преуспевающий австрийский коммерсант Иоганн Шварц? Владелец небольшой нью-йоркской фотостудии на семнадцатой авеню Израиль Плакс или шанхайский журналист Гарри Браун?..

Так кто я?.. И какая из этих жизней моя?.. Но моя ли?..

Это извечное проклятие профессии разведчика — не принадлежать себе! Проклятие? Или, может быть, наивысшее счастье, которое не дано испытать простому смертному? Господь дарует и забирает одну, всего одну земную жизнь! А мне выпал добрый десяток, и каждый раз эта была новая судьба и новая захватывающая игра нервов, выдержки и фантазии».

Гудками паровозов и грохотом тележек носильщиков напомнила о себе очередная, таящая в себе неизвестность, жизнь — теперь уже Михаэля Фукса. Жизнь, в которой, как надеялся Иван, уже не будет беспощадного взгляда следователя НКВД, оглушающей тишины одиночной камеры и леденящей стужи лагерного барака. Они навсегда останутся в его прошлых жизнях.

«У тебя будет только одна — твоя жизнь! Я свободен? Свободен! Прошлому конец! Конец?.. А Сан?» — сердце екнуло, и Иван поник.

Давно ушел поезд на Чикаго, а он так и не сдвинулся с места.

— Вам плохо? — участливо заглядывая в глаза, спросила пожилая дама.

— Э… нет, — встрепенулся Плакидин и попытался улыбнуться, но вышла жалкая гримаса.

— И все-таки, может, пригласить врача? — настаивала она.

— Нет-нет, я здоров! — отказался Иван, ухватился за чемодан и поспешил из зала.

В нем снова заговорил разведчик. Он остановился у телефона-автомата и набрал знакомый номер. Ответил Сан. Его низкий, глуховатый голос трудно было спутать с каким-либо другим.

— Слушаю вас.

— Это я, профессор, — из предосторожности Плакидин решил себя не называть, так как не исключал прослушивания телефона, — беспокою по поводу нашей последней работы по японской проблематике.

— Э-э… Она еще не завершена, — Сан догадался, с кем говорит.

— К сожалению, я уезжаю, и нам надо встретиться.

— К чему такая спешка?

— Обстоятельства резко изменились.

— М-м, хорошо. Куда подъехать?

— В ресторане, где сидели перед Рождеством.

— А, помню, там отличная кухня, — подыграл Сан.

— Буду через два часа, — уточнил время Плакидин.

По его расчету этого времени вполне хватало Сану, чтобы добраться до места, и лишало возможности «волкодавов» Берии, если те сидели на хвосте, подготовить акцию по ликвидации.

— О'кей, — и в трубке зазвучали короткие гудки.

Решив вопрос со встречей, Плакидин сосредоточился на предстоящем разговоре с Саном. Он искал нужные слова, которые, не порождая в душе друга паники, позволили бы понять всю серьезность сложившегося положения и найти из него выход. Отражение в витрине заставило Ивана остановиться. С нее смотрела помятая физиономия.

«Успокоить и убедить? С такой рожей? Приведи себя в порядок! Сан должен видеть тебя полным сил и энергии», — решил Плакидин и свернул в попавшуюся на пути парикмахерскую.

Итальянец-парикмахер, скучавший в этот ранний час, с особым старанием взялся за клиента. Под его ловкими пальцами, порхавшими над головой, Иван почувствовал себя, как на сеансе первоклассного массажиста. Постепенно рассосалась тяжесть в затылке и исчезла резь в глазах. Из парикмахерской он вышел посвежевшим, взял такси и отправился на встречу, на набережную Лонг-Айленда. С наступлением сумерек был на месте, но в ресторан не стал заходить и решил подождать Сана на улице.

Сан, как всегда, был пунктуален. Лоснящийся, массивный, словно бегемот, «форд» показался на набережной. Плакидин шагнул на край тротуара и махнул рукой. Объехав стороной лужу, машина остановилась. Он швырнул чемодан на заднее сиденье и сел рядом с Саном. Тот знал, что делать, минут пятнадцать нарезал замысловатые круги и, не обнаружив слежки, возвратился на набережную. Они вышли из машины и спустились к морю.

У ног тихо шуршал галькой слабый прибой. Сквозь легкую дымку просвечивала луна, и ее блеклый свет превратил лицо Ивана в непроницаемую маску. Сан не пытался прочитать на нем ответы на вопросы, которые не давали ему покоя, а тот не стал испытывать терпения и объявил:

— Я возвращаюсь в Москву.

— Да? А почему в такой спешке?

— От меня это не зависит.

— Как? А наша дальнейшая работа? — удивился Сан и, пристально посмотрев в глаза друга, спросил: — Они настаивают?