Призрак Перл-Харбора. Тайная война

«Гордеев? А может, Сизов? — окончательно не определился Гоглидзе в своем выборе. — Нет, этот чересчур осторожен, будет лишний раз перестраховываться и пока до цели доберется, время уйдет.

А если Павлов? Ничего не скажешь, хорош. Хватка бульдожья, но слишком нахрапист и интеллигентности не хватает.

Значит, Гордеев! Мать — артистка, научила всяким дворянским штучкам, на французском болтает свободно. Агентурист от Бога, если потребуется, то завербует самого черта. Имеет опыт нелегальной работы в Маньчжурии. Результативный, а главное — удачливый, а она, удача, ох как мне нужна».

Стук в дверь прервал размышления Гоглидзе. В кабинет вошли начальник разведотдела Пашков и старший оперуполномоченный первого отделения капитан Дмитрий Гордеев. Его худощавую, стройную фигуру облегал элегантный костюм. Над высоким лбом кудрявились небрежно причесанные темно-каштановые волосы. Живые карие глаза пытливо смотрели из-под длинных ресниц. Крупный прямой нос не портил общего впечатления. Все в нем выдавало барскую породу.

«Этот точно будет своим среди чужих», — отметил про себя Гоглидзе и предложил сесть.

Пашков с Гордеевым заняли места за приставным столиком и вопросительно посмотрели на него. Он без раскачки перешел к делу.

— Леонид Федорович, как идет работа с харбинской резидентурой?

— В обычном режиме. Обеспечиваем «окна» на границе и проводку по маршруту до Фуцзиня, — коротко доложил Пашков.

— Понятно. С резидентом знаком?

— Нет.

— А ты, Дмитрий?

— На прямой контакт выходить не приходилось. Один раз задействовал их связника, когда поступила срочная информация на Люшкова.

— Было такое, — вспомнил Гоглидзе и, испытывающе посмотрев на него, спросил: — Не побоишься отправиться к японцам в гости?

— А почему бы и нет, но гостеприимством они не отличаются, — оживился Гордеев.

— Ишь, чего захотел, чтобы после твоих фейерверков на армейских складах встречали хлебом и солью, — с иронией произнес Пашков.

— Не откажусь! А если еще с маслом и икрой, то…

— Тебе дай волю, — остановил его Гоглидзе и, согнав с лица улыбку, сухо сказал: — Шутки в сторону. Задача предстоит сверхсложная. Надо любой ценой добыть информацию о планах командования Квантунской армии.

— Планах?.. К какому сроку? — переспросил Пашков, и его брови поползли вверх.

— Уже завтра. Крайний срок — конец ноября.

— Сорок первого? — в один голос воскликнули он и Гордеев.

— Да, да, сорок первого! — подтвердил Гоглидзе и сурово заметил: — Это еще не все. А также данные по флоту и авиации.

Пашков оторопело уставился на него.

— Не смотри на меня так, Леонид Федорович, я в своем уме.

— Всего за месяц? Но это же…

— Месяц и ни дня больше! Приказ Лаврентия Павловича, — отрезал Гоглидзе и нетерпящим возражений тоном потребовал: — Операция требует строжайшей секретности, и потому никаких записей! В управлении о ней знают три человека: я, а теперь и вы. В Харбине — резидент и то вряд ли в полном объеме. Так что, Дима, день на подготовку и — в Харбин. Детали согласуешь на месте с Дервишем. Вопросы?

— Как с резидентурой взаимодействовать? Она же нам не подчиняется, — спросил Гордеев.

— В ближайшие часы вопрос будет решен. Будет шифровка из Москвы, а пока не теряй время и займись «окном» на границе.

Пашков замялся и мрачно обронил:

— Сергей Арсеньевич, но после захвата группы Мацумото — Цоя оно засвечено.

— Черт! Как не вовремя! — в сердцах воскликнул Гоглидзе.

Гордеев бросил взгляд на Пашкова, тот пожал плечами и предложил:

— Товарищ комиссар, а если проводку провести на другом участке?

— Да! Леонид Федорович, срочно свяжись с нашими во Владивостоке, пусть готовят канал для Дмитрия. От них до Харбина рукой подать, — принял решение Гоглидзе и, заканчивая совещание, напомнил: — Дмитрий, у тебя всего день на подготовку!

— Уложусь, Сергей Арсеньевич, — заверил он.

В четверг, ранним утром, на борту военного самолета Гордеев вылетел к границе и через два часа приземлился на полевом аэродроме близ Уссурийска. Там его встречали начальник разведотдела погранокруга и заместитель начальника районного отделения НКВД из поселка Пограничный. Наскоро перекусив в летной столовой, они выехали к границе с Маньчжурией.

Осенняя распутица расквасила дорогу, а армейские грузовики превратили ее в густо сбитую сметану, в которой райотделовский «козлик» то и дело садился на брюхо. Промокнув до нитки и по уши в грязи, они лишь к сумеркам добрались до заставы. После короткого отдыха, с наступлением ночи, Гордеев в сопровождении начальника заставы и начальника разведотдела отправился к «окну» на границе. За спиной Дмитрия, в рюкзаке, лежали добротное кожаное пальто, шевиотовый костюм и модные ботинки — будущий гардероб представителя фармацевтической фирмы «Сун Тайхан» в Северо-Восточной Маньчжурии.

Погода для перехода выдалась подходящая — на небе не было ни просвета, а усилившийся ветер скрадывал шаги. Дмитрий старался не отстать от капитана-пограничника. Тот, как кошка, неслышно ступал по земле и уверенно находил тропу в зарослях кустарника. На переходе, у ручья, перед ними возникли двое — один присоединился к ним.