Призрак победы

— Но… — такого выверта Ямада от меня явно не ожидал, — Императорской армии больше нет, лейтенант.

— Вы видели указ императора о ее ликвидации, господин вице-адмирал? — с легким намеком на вызов в голосе возразил я, — меня с таким документом никто не знакомил.

— Пару минут назад, лейтенант, вы просили меня не устраивать цирк. Теперь я хочу попросить вас о том же самом, — вернул мне мою шпильку вице-адмирал, — Или, может быть, вам не известен результат сражения за планеты Метрополии в системе Адрианы? Может, вы и императора считаете живым, здравствующим и лишь временно не выходящим на связь со своими гражданами по одному ему ведомым причинам? А приказ адмирала Буаселье, принявшего на себя командование остатками имперских сил, в котором однозначно сказано о роспуске императорской армии ввиду катастрофического поражения и гибели суверена? Или до вас его тоже не довели?

Все, о чем говорил Ямада, я, естественно, прекрасно знал и до последнего времени даже считал решение адмирала Буаселье где-то правильным. Армия и флот потеряли девяносто пять процентов личного состава и техники, погибло все верховное командование во главе с Императором, а немногие боеспособные соединения влились на последнем этапе войны в объединенные силы колоний, составленные из территориальных флотов под командованием Совета Адмиралов, получивших свои корабли и звания не из рук императора, а от собственных колониальных правительств. После уничтожения остатков Роя солдаты императора оказались никому не нужны. Колонии не знали, что делать даже со своими собственными флотами. Дефицит тетралового топлива начинал ощущаться все сильнее, и правительства планетных систем не могли позволить военным кораблям опустошать его скромные запасы в условиях отсутствия конкретного противника и реальных боевых задач. Когда-то значительную долю финансовых расходов на содержание территориальных флотов покрывала имперская казна, но теперь эти затраты полностью легли на бюджеты колонии и стали для них весьма обременительными, если не сказать неподъемными. При таком раскладе финансировать остатки единой императорской армии колонии не захотели, а заставить их было просто некому. Результат в виде приказа адмирала Буаселье не заставил себя ждать.

Причины и следствия я понимал, но это не значит, что я готов был их внутренне принять. До какого-то момента я мирился со сложившимся положением, поскольку не лейтенантское это дело оспаривать решения высшей власти. Но на моих глазах деградация этой самой высшей власти, а точнее, множества все более мелких властей, на которые она быстро разваливалась, вызывала во мне все более явный протест. И теперь, когда волею судьбы мне в руки попал пусть крошечный, но шанс что-то изменить в сложившемся раскладе, я не собирался его упускать.

Пауза затягивалась, и уже пора было что-то отвечать.

— Империя жива, пока есть люди, готовые за нее сражаться, — наконец сказал я, глядя в глаза вице-адмиралу, — При всем моем уважении к адмиралу Буаселье, он не имел полномочий распускать императорскую армию, и вы это прекрасно знаете. Да, он остался старшим по званию среди выживших и по праву принял командование на себя. Но решать судьбу армии императора может только сам император. И если внимательно прочесть приказ адмирала, то можно заметить, что он нигде ни разу не сказал, что Империи больше нет и что все мы, солдаты императора, можем считать себя свободными от присяги. А в присяге есть много важных слов, например, о том, что принявший ее обещает бороться за единство человеческой расы против любых проявлений сепаратизма или иных попыток подрыва основ единого государства. Я намерен следовать присяге, господин вице-адмирал, и это мое намерение не предполагает возможности осесть в какой-либо из колоний на неопределенное время. Поэтому мне нужны корабли — боевые корабли, я ведь не торговец, а офицер императорской армии.

— Вы обвиняете меня в сепаратизме, лейтенант, — слегка прищурившись, спросил Ямада.

— Вас — нет, — спокойно ответил я, — Забота о гражданах своей планетной системы — не сепаратизм. А вот тех, кто захватил Индеец-3 и кого мы выбили со станции «Катанга» — обвиняю. Именно по этой причине я говорю сейчас с вами, а не с ними.

— Вы сложный партнер по переговорам, лейтенант. Я передам ваши слова другим членам правительства, и мы примем решение. У меня есть последний вопрос. Что вы собираетесь делать, если наш ответ будет отрицательным?