Призрак Проститутки

— В серьезных делах люди должны держать обещания. А я говорила Джеку, что не стану спать с Сэмом.

— Неужели Джанкана так тебя привлекает?

— Конечно, привлекает. Это птица самого высокого полета.

В тот вечер мы поехали ко мне и накурились марихуаны. Около часу ночи аналитики ТВ сказали, что окончательные результаты выборов будут зависеть от хода голосования в Техасе, Пенсильвании, Мичигане и Иллинойсе. «Однако в данный момент, — произнес голос по телевизору, — похоже, что дело решит Иллинойс».

Модена глубокомысленно кивнула.

— Сэм сказал, что сделает Кеннеди победу.

— Я считал, что этим будет заниматься мэр Дэйли.

— Мэр Дэйли займется некоторыми районами Чикаго, а Сэм — всей остальной территорией. Негры, и итальянцы, и латиноамериканцы, и многие польские общины слушаются указаний людей Сэма. Вся западная сторона Чикаго в его руках.

— Это тебе Сэм сказал?

— Конечно, нет. Он со мной о таких вещах не говорит.

— Тогда откуда же ты это знаешь?

— Все это мне объяснил Уолтер. Уолтер работал в чикагском офисе «Истерн». Персонал авиалиний должен знать такие вещи, чтобы ладить с местными профсоюзами.

— Ты по-прежнему встречаешься с Уолтером?

— Нет, — ответила Модена, — с тех пор как я стала встречаться снова с Джеком.

— А в общем, это не имеет значения, — сказал я, — я знаю, что ты получаешь от меня куда больше, чем он когда-либо сможет тебе дать.

— Почему ты так в этом уверен?

— А зачем бы ты иначе стала терять на меня время?

— Потому что я пытаюсь решить, способна ли я на замужество, а ты мог бы оказаться вполне подходящей кандидатурой, если бы я решила осесть.

— А ты хочешь выйти замуж? — спросил я.

— Только не за тебя.

— Почему же?

— Если ты не самый бедный из моих знакомых, то уж, безусловно, самый тягомотный.

Мы оба расхохотались. Когда мы успокоились, я спросил:

— Ты в самом деле хочешь, чтобы Кеннеди победил?

— Конечно. Неужели ты думаешь, мне приятно считать себя любовницей провалившегося кандидата в президенты?

— А чем лучше быть куртизанкой короля?

— Что за глупости. Я вовсе не куртизанка.

Помнится, меня это почему-то развеселило.

— Как я подозреваю, ты действительно лелеешь надежду, что он разведется с женой и женится на тебе. Ты уже видишь себя Первой леди?

— Перестань безобразничать.

— Дело ведь может и до этого дойти. Первая леди или куртизанка.

— Я не заглядываю вперед.

— А ты и не можешь. Его жена беременна, и завтра они оба будут на телевидении.

— Я прежде не замечала, что ты такой жестокий.

— Это потому, что я вынужден любоваться твоим затылком, пока ты сидишь, уткнувшись в телевизор, и ждешь, когда другой мужчина появится на экране. Его и в комнате-то даже нет.

Голос телеаналитика произнес: «Похоже, что Техас склоняется в пользу Кеннеди. Возможно, решение баллотироваться с Линдоном Джонсоном дает свои плоды».

— Видишь, как мудро он поступил, — сказала Модена, — когда выбрал этого жуткого человека — Джонсона.

— Мне на это наплевать. Меня злит, что я вынужден смотреть на твой затылок. Я хочу еще курнуть марихуаны и потрахаться.

— Я немножко съехала с катушек, и виноват в этом ты.

— Это сказывается марихуана.

— Нет. Это потому, что сегодня творится история и я хочу быть частью ее. А не могу.

— Ни один из нас не играет в этом никакой роли, — сказал я.

— А я играю. Безусловно, играю… И перестань меня донимать.

— Послушай, ты что же, не знаешь, сколько подружек у Джека Кеннеди?

— Мне наплевать.

— Да у него по девочке в каждом порту.

— Откуда тебе это известно?

— Очевидно, известно. — Недавно Проститутка прислал мне список, составленный ФБР.

— Почему ты не говоришь мне, откуда ты это знаешь?

— Может, я видел парочку отчетов.

— И я там есть?

И она расхохоталась, увидев выражение моего лица, а я понял, что ее преданность Джону Фицджералду Кеннеди превратилась в ярость и теперь ей доставляла удовольствие мысль, что она стала предметом внимания незнакомцев, читавших о ее похождениях в отчетах. Мне пришло в голову, что она, наверное, не раздумывая раздевалась возле незашторенного окна.

— Не возражаешь, — перевела она разговор, — если мы обсудим Сэма? Он презабавный тип.

— Вот уж мне он никак не кажется забавным.

— Да нет, он именно такой. И под настроение так и сыплет непристойностями. Выходит презабавно.

— То есть?

— Дай-ка мне еще затянуться. — Она сунула в рот мою закрутку. — Любит поговорить о сексе. И, как и ты, хочет знать, насколько Джек силен в этом деле.

— И ты ему рассказывала?

— Соврала. Я изобразила Джека похожим на тебя, сказала, что он может быть очень внимательным.

— А на самом деле он не такой?

— Конечно, нет. Он слишком много работает и слишком устает. Джеку нужна женщина, которая всецело посвятила бы себя ему.

— В каком смысле?

— Ну, ты знаешь, в каком.

Я почувствовал, что действительно знаю.

— И что на это сказал Сэм? — спросил я.

Она перевела взгляд с телевизора на меня. В ее лице не было ни грана раскаяния, и в то же время она была необычайно хороша.

— Сэм сказал: «Детка, если я когда-нибудь приткнусь губами к твоему умм-умм, гарантирую, ты уже никогда не захочешь ничего другого».

— Ну ты меня и сразила. Сэм так сказал?

— Да, — подтвердила она.