Отлично. Никто не подвергал сомнению то, что Кэл сумеет выдать себя за близкого друга братьев Кеннеди.
Затем было решено не оповещать парижскую резидентуру. Наоборот, надо привезти ЛАЙМА из Сан-Пауло в Париж — это будет куда эффективнее. Он тогда сможет направить Кубелу в какое-нибудь неприметное кафе в Двенадцатом округе, которое выберет Кэл.
— Я предпочитаю Двенадцатый округ для подобных междусобойчиков, — сказал Кэл. — Там целая россыпь бистро, где никогда не встретишь ни одного знакомого, которого ты когда-либо встречал.
Да, лучше уж посидеть в какой-нибудь дыре, чем предупреждать парижскую резидентуру, что старший офицер ГАЛИФАКС приезжает для встречи с человеком, который может представлять собой проблему и может быть вооружен.
— Резидентура, — сказал Кэл, — наведет такую гигиену в месте встречи, что Кубела даст деру.
Итак, отец отправился в Париж 28-го и вернулся 30 октября. Во время встречи, состоявшейся 29 октября, Кубела за час напился в дым. Он согласен разговаривать с личным представителем министра юстиции, сказал он моему отцу, только потому, что брат президента — очень занятой человек. Однако при следующей встрече он желает получить письмо от министра юстиции, написанное от руки. Оно должно содержать личное обещание министра Роберта Кеннеди, что при удачном завершении намеченной миссии правительство США всей своей мощью поддержит кандидатуру Роландо Кубелы на первых на Кубе свободных президентских выборах. «С другой стороны, — добавил Кубела, — если я не преуспею, вы мне ничего не должны — оплатите только мои расходы… которые могут оказаться значительными».
— А как он выглядит? — спросил я.
— Более или менее соответственно твоим представлениям, — сказал Кэл. — Высокий, черные усы, безусловно, привлекателен для женщин, тени под глазами — по всей вероятности, пробавляется кокаином и может стать совершенно невыносимым, если провести с ним больше одного вечера.
Я был разочарован. Отец не расщедрился на подробный рассказ.
— А он о чем-нибудь говорил, кроме своего политического будущего? — спросил я.
— Ну, мы все-таки дошли до технического обеспечения. Он хочет, чтобы в следующий приезд я вручил ему несколько умных игрушек. И принялся трещать о наших «технических чудесах» — под конец я уже перестал понимать, идет ли речь о «жучках» или о снайперских винтовках, и потому решил спросить напрямик: «Вы говорите об орудиях убийства?» Он взбеленился. «Никогда больше не употребляйте этого слова в моем присутствии», — рявкнул он. Мы же были почти одни в кафе, и все равно он на меня закричал. Мне пришлось изо всей силы нажать на его плечо. Он сбросил мою руку, хотя это его немножко приструнило, и прошипел: «Следует говорить „устранение“. Устраняется проблема — только и всего». Пожалуй, я сделал неверный шаг, сказав так, напрямик, но мне хотелось навести его на цель. А то он молол какую-то чепуху и впал в манию величия. Много пьет. Конечно, успешному убийце не надо проходить теста на трезвость. В качестве классического примера могу привести Джона Уилкеса Бута.
— Ты не очень доволен Роландо Кубелой?
— Паршивый он человек. Однако Хью и Дик Хелмс согласны со мной — это все, что у нас есть. — Кэл кивнул. — Сам сможешь судить. Я в следующую поездку решил взять тебя с собой.
— Не могу сказать, чтобы я не был этому рад.
— Я не хотел брать тебя в первую. Испытывал определенный страх. Я не хотел тебя вмешивать, если бы дело обернулось худо. Предпочитаю свою долю вины принимать на себя одного.
Может, он пожалел меня и не сказал, что другие не хотели, чтобы я ехал? Еще один повисший вопрос, а мы подошли к такой точке, когда, как я подозревал, ответов больше не будет. Отец едва ли признается мне, что Кубела — на то указывает уйма доказательств, — несомненно, двойной агент, и Хелмс с Проституткой имеют с ним дело, желая привлечь внимание Фиделя к тому, что ЦРУ по-прежнему пытается его убить, при этом серьезную роль в заговоре играет личный представитель Кеннеди. Хладнокровная часть моей души была преисполнена восторга: недоверие Кастро к мирным инициативам значительно возрастет. Значит, я начал понимать, как ведется игра? И, подобно Проститутке, могу еще стать орудием собственной воли.