Не смущайтесь, если в последнее время мой слог кажется вам слишком высокопарным. Причина моего желания знать как можно больше о ваших нынешних занятиях не в том, что я страдаю от навязчивого фаустовского комплекса объять необъятное и, познав механизм управления в совершенстве, предупредить братьев К. об опасностях, — нет, мои намерения куда скромнее, так что давайте забудем о моем патетическом заявлении в предыдущем письме. Скажу честно: мне просто необходимо знать как можно больше обо всем на свете, если я хочу написать о взаимоотношениях Альфы и Омеги в разных областях бытия. Я, разумеется, выхожу в свет и общаюсь с людьми, но по-прежнему знаю слишком мало о том, как на самом деле действуют ключевые механизмы в нашем суровом и пугающем реальном мире.
Этот абзац вызвал у меня удручающие мысли. Киттредж уверяла, что хочет понять, как действуют реальные потайные механизмы бытия, а я конструировал для нее некий сюрреалистический агрегат. На память пришла цитата из книги с позабытым названием: «В моменты наибольшего сближения нас отвращает друг от друга ложь, и мы бредем на ощупь к осознанию ошибочности наших прежних схем».
Я разволновался. Пришлось напомнить себе, что она тоже не профан в подобного рода играх, подчас достаточно малосимпатичных. Я послал ей коротенькую записку:
19 апреля 1962 года
Киттредж.
Прошло уже несколько месяцев. Что же вы все-таки хотели рассказать мне про Модену? Полуроманы лучше всего умирают, если их предать земле.
21 апреля 1962 года
.
Гарри, дорогой мой!
Примите десять тысяч извинений. Просто не было времени написать так подробно, как того заслуживает предмет. У меня лежат целых тридцать страниц расшифровки, с которыми вы незнакомы, поэтому я борюсь с соблазном послать вам все как есть, но помню, что обещала выжимку, и обещание сдержу. Повремените немного.
Пожалуйста, держите меня в курсе ИКРЫ. Не могу до конца поверить вашему последнему письму. Неудивительно, что Толстяк оброс легендами. А Хью! Какое счастье для общества, что он не стал главным преступником.
23 апреля 1962 года
Киттредж, пишу это в жуткой спешке.