Призрак Рембрандта

С тех пор прошло уже десять лет. Еще два-три года, и он будет считаться человеком средних лет. Денег не скопил, пенсии не заработал, семьи не завел. «Королеве» почти семьдесят, срок ее службы давно закончился, ремонтировать ее нет смысла, и значит, уже скоро он получит приказ отвести старушку в Аланг – печально знаменитое кладбище кораблей на побережье Индии, которое еще называют «Берегом мертвецов». А вместе с этим истечет срок и его службы, хотя свой конец он найдет не на кладбище кораблей, а, скорее всего, на дне бутылки, выпитой в душной комнате над каким-нибудь баром в Рангуне. Хансон сунул в песок еще один окурок. Просто удивительно, как мало времени ему потребовалось на то, чтобы вспомнить всю свою жизнь.

– Jakolin mo ako!

Люк у левого борта, прямо под крылом мостика, с грохотом распахнулся, и из него вылез Максевени: на лице, сплошь усыпанном веснушками, – черные ручейки машинного масла, волосы забраны под сетку, сделанную из женских колготок.

– Шлюха inang trabaho ito! Ya wee houghmagandie сукин сын! Треклятый ming mowdiewark дерьмоед! – Он отхаркнулся и выплюнул за борт что-то похожее на сгусток дизельного топлива. – Cack-arse hamshanker! У меня уже нутро винтом заворачивается от этой гребаной tam-tiz fanny-bawz хрени! – Он с силой пнул торчащий из палубы грибок вентилятора. – Yah Hoor! Yah pok-pok Ang okie овца mo amoy ang задницу!

Он помолчал немного, а потом на чистом мандаринском наречии помянул родню своего врага вплоть до восемнадцатого колена:

– Cao ni zu zong shi ba dai!

Хансон знал, что старший механик может продолжать в том же духе битый час, ни разу не повторившись.

– Проблемы, Скотти? – окликнул он его.

Максевени задрал голову и посмотрел на него, прищурив и без того маленькие, черные, как бусины, глазки. Он был похож на разъяренного суслика, на которого напялили промасленный комбинезон.

– Я не терплю, когда меня так называют, и ты это отлично знаешь! – рявкнул он с острым, как уксус, и густым, будто патока, эдинбургским акцентом. – Мой папаша был такой же шотландец, как это гребаное корыто – авианосец! А ты лучше заткни пасть!

Он еще раз сплюнул за борт и воинственно уставился на Хансона.

Своим появлением на свет Уильям Тунг Максевени был, по его собственным словам, обязан давней встрече рыжеволосого шотландца-бухгалтера, ведущего строгий учет прибылей от опиумной торговли, и проститутки из Макао по имени Тунг Ло Мей. За прошедшее после их знакомства столетие предки Максевени продолжали с энтузиазмом смешивать расы и национальности, и в результате в китайской прачечной, расположенной на окраине Эдинбурга, родился Уилли. Почти с самого рождения он начал мечтать о том, чтобы оказаться как можно дальше от дождей, туманов и Шотландии, а потому при первой же возможности поступил в матросскую школу в Брантсфилде – ту самую, которую за несколько лет до него закончил Шон Коннери, а уже в четырнадцать лет завербовался мотористом на пароход «Ланаркшир», следовавший в Африку, а оттуда – в Южную Азию. С тех пор Максевени ни разу не был в Шотландии и успел сменить не меньше полусотни судов, пока не застрял на «Королеве Батавии», ставшей ему и домом, и родиной.

«Королева» была гораздо старше всех членов своего экипажа. Еще перед Второй мировой войной ее построили на верфи в Ванкувере, и тогда она называлась патрульным кораблем К-149 класса «Флауер». Во время войны в составе Военно-морских сил Австралии она, то и дело уворачиваясь от японских торпед, возила живую силу и оружие из австралийского Дарвина в Рабаул, Папуа – Новая Гвинея. Конец войны она встретила в Манильском заливе и там же была продана некоему Бернсу Филипсу, давшему ей то имя, что она носила до сих пор. Новый владелец, разрезав ей брюхо, оборудовал в нем грузовой трюм, и после этого двадцать лет «Королева Батавии» возила всякую всячину с одного филиппинского острова на другой.

В начале шестидесятых она пережила еще одну переделку и превратилась в спасательный буксир. Он продолжал работать в тех же краях, отыскивая останки затонувших в войну кораблей, которые еще годились на металлолом. Но вскоре спрос на металлолом упал, и «Королева» опять начала возить грузы с острова на остров и переходить из рук в руки, точно стареющая шлюха. Наконец каким-то чудом, скорее всего просто по недосмотру, она оказалась в собственности компании Богартов.