Призрак Риаведи

Роскошное платье было изорвано, измято и изгваздано. Как ни был Ильтен скуп, он признал, что с ним придется расстаться, и сам выбросил в мусорный контейнер. Да и до платья ли, когда Тереза вся избита? Хэнку не удалось ее достать, но перекаты, кувырки и прочие резкие маневры среди кирпичной крошки, камней, веток и стволов сделали свое дело: руки и ноги исцарапаны, тело в синяках. Ох, дорого заплатит за это Хэнк! Нынче, когда Ильтены легализованы, ничто не помешает подать в суд на наглого соседа. Избивать чужую жену никому не позволено. Будь ты хоть насквозь контуженным ветераном дюжины войн, надо держать себя в рамках. Хочешь руки поразмять — у тебя на то своя жена есть, а постороннюю не замай. Ох, и огребешь же ты! Он помогал Терезе, размякшей после ванны, смазывать синяки и царапины, а мысленно метал громы и молнии. Страшная месть ему даже ночью снилась.

Утром он изложил Терезе план действий. Им нужно отправить заявление в службу охрану безопасности по электронной почте, потом позвонить Маэдо и вызвать группу захвата, чтобы скрутили зохенова Хэнка и отвезли в тюрьму дожидаться суда. Затем связаться с другим отделом, чтобы забрали Лику и препроводили к новому диспетчеру, который найдет ей нового мужа…

Тереза его идею не оценила.

— Что за сраный бред?

— Почему бред? Господин Хэнк на тебя напал! Ему место на каторге.

— А тебе место в психиатрической лечебнице, — огрызнулась Тереза. — Он свою жену защищал. От меня. — Она невесело засмеялась. — Поступил, как мужик, это я уважаю. Значит, не только слабых и беззащитных умеет тиранить, может вписаться за женщину, когда необходимо.

— Он не должен был! Защитить — одно, и совсем другое — как он с тобой дрался. Насмерть! Мне было страшно за тебя. Проклятый Хэнк должен отдавать себе отчет, где он и с кем, и что позволительно, а что нет.

— Усохни! Сорвался Хэнк, с кем не бывает. — Импульсивная Тереза тоже порой перегибала палку, оттого и овладевшее Хэнком бешенство могла понять. — Сдали тормоза. Я сама виновата. Отхлестала Лику по роже, он вступился. Она, конечно, потаскушка, а он тупой дуб, но не в тюрьму же за это! И дрался он так себе… то есть неплохо дрался, — Тереза все-таки постаралась проявить объективность, — просто ни разу не попал. А я его знатно отметелила, — произнесла она со сдерживаемой гордостью. — И Лику тоже.

Ильтену даже в голову не приходило, что Тереза может рассматривать ситуацию с другого угла. Он совершенно растерялся.

— Как же так? То есть виноваты мы?

— Это Лика виновата, — буркнула Тереза.

— Значит, виновен господин Хэнк. Он за нее отвечает, — рассудил Ильтен.

— Он никак не может отвечать за то, что эта божья коровка бегает за тобой и выпрашивает поцелуи! Сдается мне, что в ответе за это ты, милый!

Ильтен выставил руки в защитном жесте.

— Тереза, я ничем ее не поощрял! Честное слово. Да, я виноват. Но только в том, что пытался с ней говорить в рамках этикета, не плюнул под ноги и не потащил за ухо к мужу, чтобы наказал за попытку измены. По-твоему, надо было так поступить?

Тереза с неудовольствием сморщилась. Она могла себе представить, как Хэнк наказал бы непутевую Лику. Такого врагу не пожелаешь.

— Хм… — задумчиво промолвил Ильтен. — Выходит, все взаимно виноваты. Вот засада. Нужно тогда как-то мириться, соседи все-таки. А как? Кто перед кем извиняться будет?

Хэнк лежал на диване с холодной мокрой тряпочкой на лбу. Вот ведь попал! И все из-за своей несдержанности. Ну кто дернул его врезать по уху этой ненормальной Ильтен? Надо было забрать у нее Лику, а самой просто указать на дверь. Совсем чуть-чуть перетерпеть. Теперь господин Ильтен ему это припомнит: на чужую жену накинуться — верная уголовка. И не посмотрит ведь, что она сама его разукрасила вдоль и поперек. Скажи кому из сослуживцев, что его баба так уделала — на смех поднимут. Не зря, ох, не зря он чувствовал, что Ильтен — не обычная баба. Зохенка, как есть. Хищница. И охота ей нравится, и дерется, будто зверь. И Лику вон побила ни за что — та бы первая в жизни не полезла, она как мышка, только бы не тронули лишний раз. Но господин Ильтен не станет слушать о том, что его жена в душе зохенка. Хоть кто, а бить ее нельзя было. Не пройдет ему даром эта драка…

Лика мочила тряпочки холодной водой и периодически меняла их на лбу мужа. Ей было очень горько. Она никогда не желала зла госпоже Ильтен. Да, ей хотелось бы поменяться с ней мужьями. Но разве это такое уж зло? Они с Билле друг друга стоят, два сапога пара, охотники и драчуны. Может, они были бы счастливы. А она, Лика — с господином Ильтеном. Ах, зачем только господин Ильтен выбрал госпожу Ильтен? На Т1 Лика была свидетельницей разных сцен: как госпожа Ильтен бранила его, кричала… Уж она бы, Лика, была ему самой покорной женой на свете. Даже если бы он иногда развлекался с другими.

— Чего ты там слезы льешь? — буркнул Хэнк. — Давай следующую тряпку.