Призрак Риаведи

— А чего из озера не попили, придурки?

— Там сырая…

— Голову он морочит! — непримиримо заявила Тереза. — Дай я вломлю этому грабителю! Или засуну вот этот молоток ему в задницу — сразу во всем сознается!

— Погоди, милая. Он и так сознается. Правда ведь, Штеш?

Маэдо вдруг понял, что они четко, как по нотам, разыгрывают сценарий «добрый безопасник и злой безопасник». Только прежде, с коллегами, он всегда выступал в роли злого.

По щекам допрашиваемого покатились слезы, губы задрожали.

— Будешь запираться? — Тереза угрожающе пошевелила молотком, оскалилась и потянулась к Штешу согнутыми пальцами другой руки.

Он взвизгнул и отшатнулся.

— Н-не… не надо! — Он умоляюще уставился на Маэдо. — Пожалуйста, уберите ее! Я расскажу. Мы это… — Он с тающей надеждой посмотрел на неподвижного Коленса: товарищ безмолвствует, а самому не выкрутиться. — Ну, ничего плохого же…

— Они пришли нас ограбить!

— Н-нет! — Штеш замотал головой. — Только посмотреть. Дом пустой же. Ничейный…

— Засохни, чучело! Это мой дом!

— Вообще-то мой, — заметил Маэдо.

Тереза стушевалась. Он повернулся к допрашиваемому.

— Значит, вы хотели забраться в мой дом и меня ограбить. Так?

— Ну… Не грабить, нет! Мы думали, тут все ничье. Забрать ничье, и всё. Это не грабеж же…

Маэдо засмеялся.

— Ты такой наивный? Или меня за наивного держишь? — Тон похолодел. — Вы сломали замок на воротах, помяли бампер у автомобиля службы охраны безопасности, нассали в чужом дворе, вытоптали клумбу… Уже на год каторги хватит! Орали как оглашенные, женщину напугали. — Он посмотрел на Терезу. Вернее было бы сказать «разозлили», но так драматичнее. — Теперь у нее из-за вас угроза выкидыша. — Тереза изумленно воззрилась на него: мол, из-за такой ерунды выкидышей не бывает, даже если предположить… Но Штеш в отчаянии зажмурился: поверил. — Сколько бы тебе за это добавили, а? Всяко больше, чем за ограбление. Это если бы ее муж не растерзал тебя на месте каким-нибудь мучительным способом. — Штеш уже рыдал в голос. — Ну что, будешь признаваться? А то ведь наш медик напишет в заключении, что так и было, и полетишь прямиком на астероиды, в один барак с детоубийцами.

— Ы-ы-ы… Н-не надо, я не хотел же. И я не ссал, это он всё. — Он с обидой оглянулся на Коленса: надо же было потерять сознание именно тогда, когда нужно отмазываться! А без него не выходит. — Да, мы виноваты, что во двор зашли и по дому собирались пошарить. Но с женщиной мы ничего не делали, н-нет!

Маэдо включил диктофон. Сломавшийся Штеш безропотно выбалтывал всю подноготную. По мере выяснения новых подробностей улыбка на лице высшего командира расползалась все шире. Похоже, нашлись концы множества странных неувязок с описанным имуществом покойных и недополученным наследством. Такие ситуации периодически возникали и спускались на тормозах, дела никогда не заводили, вроде как состав преступления недоказуем. А оно вон как! Редкая удача. Даже сил нет сердиться на этих искателей кладов, упорно не желающих называться грабителями.

Коленс очнулся, но в полной мере в сознание не пришел. Тупо улыбался, то и дело морщась от головной боли и тут же о ней забывая. Птичью тушку, уже начавшую попахивать, отдавать не хотел — насилу отняли. Штеш, несколько раз безрезультатно попытавшийся сподвигнуть товарища на вызволение их из задницы, в которую они попали, погрузился в безнадегу.

Впрочем, даже если бы напарник был совершенно психически здоров, дееспособен и разговорчив, шансы вывернуться стремились к нулю. Слишком уж много наговорил Штеш на диктофон. А куда было деться? Лучше так, чем брать на себя вину за выкидыш у офицерской бабы.

Утром, пока Тереза отсыпалась после безумной ночи, Маэдо милосердно выдал страдальцам по бутерброду. Ему пришло в голову, что эти обормоты появились весьма кстати. Он сурово вопросил:

— Вы, охотнички! С какого выстрела пташку-то подбили?

— Э… с третьего, — проблеял Штеш.

— А куда два первых ушли?

— Н-не знаю, господин. — Он отвел глаза.

— Так я вам подскажу! — Маэдо постарался не выказать радости. — Вы засадили две пули в мой беспилотник, олухи! Даже не в мой, — многозначительно произнес он, — а в принадлежащий городскому управлению.

— Н-ну, мы не хотели же. — Штеш и не усомнился, настолько он был уже раздавлен. — Что нам за это будет?

— А это зависит от того, как себя поведете, — усмехнулся Маэдо. — Напишете чистосердечное признание: так и так, целили в птицу, а попали в дрон, потому что косые, а вовсе не потому что хотели в него попасть — взыщут с вас ущерб и штраф, только и всего. А вздумаете запираться — я вас все равно выведу на чистую воду, улики-то в камышах валяются, обломки служебного беспилотника со следами попаданий. И ружьишко ваше, трижды стрелявшее, эксперты изучат. Так или иначе, признают вас виновными. Только сотрудничества со следствием, которое можно было бы зачесть вам в плюс, не будет. А будет преднамеренное уничтожение оборудования службы охраны безопасности. Припаяют вам еще два года каторги, самое меньшее.