Призрак Родины

– А ты думаешь, что мы не пытались донести это до властителей Империи? Объяснить, растолковать? Эти технократы просто не могут понять ни нашу веру, ни наши принципы, ни нашу непредсказуемость, в общем всё то, что делает русского русским. Несмотря на то, что мы в Большом Космосе уже несколько веков и давно уже интегрировались во все властные структуры – всё равно выделяемся как белые вороны и своей психологической чужеродностью наводим страх. Нас трудно просчитать их системным аналитикам – вернее, практически невозможно, – поэтому мы для них опасны, как неучтённый элемент неожиданности. Ты ведь такой же, Максим, правда? Подумай: сколько раз было так, что тактические компьютеры выдавали минимальные шансы на результат, а благодаря интуиции и какому-то везению всё выворачивалось с ног на голову, и этот результат реализовывался полностью? Было? Было! По глазам твоим вижу, что – да. Пошли сюда Император другого – простой имперский вояка давно бы сгинул, а ты пролез, да ещё с таким авторитетом, что тебя этот генский генерал боится до дрожи в коленях. Уверен, что в лесу у тебя запрятан готовый отряд, где каждый воин готов за тебя жизнь отдать. Именно – жизнь отдать… Помнишь нашу фразу: «Нет больше той любви, как кто душу свою положит за други своя»? Так вот: НИГДЕ и НИКТО в галактике не применяет этот нравственный императив[25]! А он – наша суть, но для них неизвестная и непонятая, поэтому и боятся до колик в желудках! А артефакт… Видишь ли… Они многие сотни лет искали объяснения нашей силы и могущества, конечно, искали в рациональном, а тут – бац! – артефакт! Вот, оказывается, в чём дело: у них есть артефакт, а у нас – нет! Пошла прагматическая логическая цепочка: найти – отобрать – заставить служить себе – благодаря ему стать сильнее – возвыситься – уничтожить конкурента! Вот и получается, что какой-то умник убедил Императора, что благодаря некоему артефакту у него получится сначала как-то воздействовать на строптивых боляр, а в дальней перспективе – их уничтожить!

– Но это же глупость!

– Глупость, но вот только за неё уже столько народа полегло – и виновных, и невинных… Теперь, кстати, и ты будешь под прицелом. Они тебя для этого и прислали, ты, Максим, так сказать – контрольный испытуемый.

– Так я что, прошёл испытание?

Он тяжело вздохнул.

– Максим, ты и так знаешь ответ. Ты думаешь, что икона открывается каждому встречному?

– Уверен, что нет.

– Правильно… – он замолчал и, глубоко вздохнув, снова заговорил: – Все, кто искренне обращается к Богу с молитвой – в той или иной мере передают частичку своей души, лучшую её часть, реликвии, от чего она становится всё сильней и сильней. Сейчас это не просто артефакт – сейчас в этом куске старинного дерева накопился истинный дух нашего народа, и пока цела эта икона – русский дух не умрёт. Есть и другие иконы, реликвии, которые не менее святы, и они тоже несут на себе Божье благословение… Обращаясь к ним, мы выходим на суд сотен тысяч русских людей, передавших лучшую частичку своей души будущим поколениям. И все, жившие до нас, оттуда… – он кивнул вверх. – С Божьего благословления смотрят на нас, смотрят глубоко – в самую душу. От них ничего не скроешь, и они с позиций прошедших веков оценивают тебя, своего потомка. Если ты достоин – одарят по-царски, а если нет, и в душе твоей гниль – навсегда забудут, просто забудут и про тебя, и про твоих потомков… А что может быть страшнее?

– Много людей прошло это испытание?

– Единицы. Многие, кто знает про истинную ценность реликвии, просто не готовы к этому, понимают и стараются не рисковать будущим своего рода.

– Да уж. А что с теми, кто прошёл?

Тут отец Евстафий хитро улыбнулся и подмигнул мне.

– Открою тебе страшную тайну – их без соли съедают на ритуальном собрании наши старшие священники! – сказал он замогильным голосом, а увидев, как у меня буквально полезли глаза на лоб, звонко расхохотался.

Засмеялся и я, чувствуя, как напряжение последних часов прямо физически стекает с меня, растворяясь в каменном монолите пола. Но тут же став серьёзным, я повторил свой вопрос:

– И всё же… Какая судьба ждёт тех, кто выдержал испытание?

– Они становятся членами Высшего Совета, – ответил мне священник.

Мне хватило нескольких мгновений, чтобы прокачать полученную ситуацию, причём всё это происходило под внимательным взглядом моего собеседника, который, казалось, без проблем читал мои мысли.

– Нет, не стыкуется… Если наши святыни определяют, кто будет решать будущее боляр, то почему среди боляр происходят внутренние дрязги, интриги… Имперские боляре… Республиканские боляре… Вы на Крамоне…