Призрак России

Представляете, какие возможности открываются у Крым Пут Ына, если он окончательно отвяжется, перевернет шахматную доску и тоже начнет играть «не по правилам»? Именно поэтому его так долго держали в большой восьмерке, даже когда он стал им всем откровенно ***** в глаза.

И это его поведение — не просто безумие. Это действительно другая реальность, недоступная пониманию добропорядочной фрау Меркель и чикагского профсоюзного аниматора Обамы.

Международные отношения вступают в область нестабильности и волатильности большей, чем когда-либо за последние 60 с лишним лет.

Если уж искать аналогию в советско-российской истории, то я бы сравнил текущую путинскую перезагрузку с последними месяцами жизни Сталина (октябрь 1952 — март 1953). Тот вождь, как и все носители этой редчайшей профессии, тоже был озабочен, и не без оснований, проблемой сохранения власти и жизни. И задумал триединую перезагрузку: форсированную подготовку к Третьей мировой войне, ликвидацию партийной верхушки и радикальное решение еврейского вопроса.

В тот раз русский Бог вмешался в последний момент в фатальный для России ход событий…

2014 г.

Вы хотите умереть за нарву?

Долгие годы вынужденного досуга после отстранения от власти Путин будет проклинать своего жулика спичрайтера, переписавшего для его крымского перформанса 18 марта судетскую речь «хорошего Гитлера».

Нельзя открывать могилы таких мертвецов.

Народ, победивший германский нацизм и сделавший эту победу своим языческим культом, восторженно заглотил все дьявольские идеологемы нацистской порнопропаганды, умноженной на возможности современного телевидения — разъединенный народ, собирание немецких (русских) земель, Третий рейх (Русский Мир, Пятая империя), Ein Volk, ein Reich, ein Führer, горстка национал-предателей.

Казалось, что, как 2 августа 1914 года, вся страна с флагами, знаменами, иконами, портретами царя, георгиевскими ленточками встала на колени перед резиденцией в Ново-Огарево.

Суровые пролетарские вожди Левого Фронта, судимые за организацию бунта в день инаугурации государя-императора, верноподданически взывали из своих мрачных застенков «Да здравствует Владимир Владимирович Путин, собиратель земель русских!».

Буржуазные оппозиционные дамочки кокетливо бросали к ногам брутального Победителя букеты изысканных комплиментов.

Не хватало только классических слов «истинный ариец, беспощадный к врагам Русского Мира». Их произнес через несколько дней замечательный русский патриот, достойный внук Молотова-Риббентропа, объявив Путина, себя и нас всех вместе с ними потомками арийского племени, спустившегося с карпатских гор и мирно заполнившего все евразийское пространство вплоть до форта Росс на Тихом океане.

Вождь не ожидал столь оглушительного эффекта и не стремился к нему изначально. У него была конкретная прагматическая задача: изнасиловать по-братски Украину, ни в коем случае не позволив ей вырваться из евразийской сети криминальных паханатов, и выбрать европейскую модель экономической и политической конкуренции. Такой выбор мог бы стать опасно заразительным примером для русского общества и подорвать духовные скрепы воровской Дзюдохерии.

Аннексия Крыма рассматривалась им как один из инструментов решения чисто украинской проблемы, а не как начало духоподъемной кампании воссоединения Русского Мира. До 18 марта Путин и не помышлял об исторической миссии Владимира Таврического, собирателя земель русских. Его вполне удовлетворили бы гораздо более скромные лавры душителя Украинской антикриминальной революции.

Но с 18 марта он стал заложником стремительно покорившего сердца впечатлительных россиян нового героического мифа, начисто вычеркнувшего из коллективной памяти набиравший силу популярный мем «Путин-вор».

Впервые с 1999-го, с того духоподъемного, но давно уже затасканного слогана «мочить в сортире» — и очень вовремя для вождя — нашлась свежая и работающая в долгую на легитимизацию его пожизненной власти мифологема собирания земель. Путин теперь — наше Все: Иван-Калита, Дмитрий Донской, Иван Грозный, Петр Первый, Екатерина Великая, Иосиф Кровавый в одном флаконе. Крымнаш. Русский мир.

Это романтическая перезагрузка системообразующего мифа хороша для правителя еще и тем, что автоматически подразумевает наличие внешних врагов и национал-предателей, а значит, легко и навсегда объяснит и наступающую обвальную деградацию воровской экономики и необходимость суровой зачистки несогласных. Собственно, никакой другой повестки дня, скрепляющей его власть, он сформулировать уже не в состоянии.

Но и она же, и в этом таится ее серьезная опасность, требует динамики, картины непрерывно расширяющейся вселенной русского Мира. Статика, любой намек на отступление перед внешним врагом смертельны для нее, порождают даже среди самых горячих сторонников страшное подозрение «Царь не настоящий!».

Теперь до самого своего последнего дня во власти он обречен быть Владимиром Настоящим, льстить и потакать своему спустившемуся с гор арийскому племени.