Призрак с Кейтер-стрит

— Ничего особенного. — Теперь, когда Шарлотта начала думать об этом, то поняла, что их разговор не имел непосредственного отношения к его расследованию. — Он расспрашивал меня немного о Лили, о Мэддоке…

— Он абсолютно ужасный человек. — Сара говорила с дрожью в голосе. — Действительно невыносимо, что мы должны терпеть его в доме. И я думаю, мы должны быть очень осторожны и не позволять Шарлотте беседовать с ним. Никогда не знаешь, что она может наговорить.

— Так ты хочешь, чтобы мы стояли на улице и отвечали на его вопросы? — Шарлотта полностью вышла из себя. — Если ты не позволишь ему говорить со мной, то он решит, что я знаю что-то позорное о нашей семье и могу проболтаться.

— Шарлотта! — Голос Кэролайн был негромким, но в нем слышалась твердость, что и принесло желаемый эффект.

— Я не думаю, что он ужасный, — спокойно произнес Доминик. — Фактически он мне даже нравится.

— Тебе… что? — не поверила Сара.

— Он мне нравится, — повторил Доминик. — У него есть чувство юмора, что, должно быть, редкость при такой работе. Или, возможно, это единственный способ сохранить здравый смысл…

— У тебя странный вкус в подборе друзей, Доминик, — съязвила Эмили. — Я буду тебе очень признательна, если ты не будешь приглашать его в дом.

— В настоящее время это кажется излишним, — сказал тот приятным голосом. — Выглядит так, что ему нравится Шарлотта. Сомневаюсь, что у него есть время на двоих.

Шарлотта хотела ответить, но поняла, что он дразнит ее. Она вся зарделась от смущения. Ее сердце сильно забилось, и она стала беспокоиться, не заметил ли это кто-нибудь еще.

— Доминик, сейчас неподходящее время для шуток, — упрекнула его Кэролайн. — Кажется, этот полицейский думает, что Мэддок может быть причастен к убийствам.

— Более чем просто причастен. — Эдвард был сейчас серьезен. — Я полагаю, он действительно считает, что Мэддок мог убить Лили.

— Но это нелепо! — Сара пока еще не сильно беспокоилась. Ее больше волновали разговоры в обществе, связанные с этим неудобством, позор, который нужно будет пережить. — Он не мог этого сделать.

Эмили нахмурилась, тяжело задумавшись.

Эдвард скрестил руки на груди и смотрел на них.

— Почему нет? — наконец спросил он.

Сара испуганно смотрела вверх. Никто не решался заговорить.

— Хотим мы того или нет, — продолжил Эдвард, — но убийство кем-то совершено. Вполне вероятно, что этот кто-то живет в нашем районе. Тут обычно нет таких преступников, которые нападают на людей на улицах, нет грабителей и им подобных. И ни один грабитель не станет нападать на служанку, такую как Лили. Бедное дитя, у нее не было с собой ничего стоящего… Возможно, Мэддок был до безумия влюблен в нее, и, когда она отвергла его, предпочтя молодого Броди, он потерял разум. Мы должны учитывать, что такое возможно, как бы это ни было неприятно.

— Папа, как ты можешь?! — взорвалась Сара. — Мэддок — наш дворецкий! Он работает у нас много лет! Мы знаем его…

— Тем не менее, он человек, моя дорогая, — Эдвард говорил, не повышая голоса, — и подвержен человеческим страстям и слабостям. Мы должны повернуться лицом к действительности. Отрицание ничего не изменит и никому не поможет, даже Мэддоку. А мы должны заботиться о безопасности других, особенно Доры и миссис Данфи.

Сара опустила голову:

— Ты же не думаешь о…

— Я не знаю, моя дорогая. Решать — дело полиции, не наше.

— Не нужно делать окончательного заключения. — Было очевидно, что Кэролайн расстроена. — Но мы должны быть готовы принять истину, когда она станет неизбежной.

Шарлотта не могла больше молчать.

— Мы не знаем, какова правда? Лили была удавлена, а не задушена. Удавлена проволокой. Если Мэддок вдруг потерял рассудок, зачем он носил проволоку с собой? Он же не носит ее с собой все время!

— Моя дорогая, возможно, он потерял рассудок перед тем, как вышел из дома. — Эдвард говорил очень тихо. — Мы не можем не рассматривать такую вероятность.

— Какую вероятность? — требовательно спросила Шарлотта. — Что Мэддок мог убить Лили? Конечно, он мог! Он был на улице в то время. Но также был и ты, папа. Также был и Доминик. Также там были сотни других мужчин, три четверти из которых нам не знакомы. Любой из них мог убить ее.

— Не будь глупой, Шарлотта, — резко сказал Эдвард. — Я уверен, что в других домах знают, где были их слуги в соответствующее время. И абсолютно нет причин полагать, что они были знакомы с бедняжкой Лили.

— И что… служанку Хилтонов тоже Мэддок прикончил? — Шарлотта уже забыла об уважении к старшим.

Кэролайн нахмурилась.

— Шарлотта, твое поведение становится неприличным. — Лицо Эдварда посуровело. Было видно, что он хочет закончить этот неприятный разговор. — Мы понимаем, ты предпочла бы, чтобы это был кто-то, кого мы не знаем, бродяга из какого-нибудь бедного района; но, как ты сама указала, мотив грабежа здесь не подходит. А теперь давай считать обсуждение законченным.

— Ты не можешь просто сказать, что Мэддок убил Лили, и закончить на этом обсуждение! — Шарлотта знала: она рискует тем, что отец будет очень сердит на нее, но негодование внутри ее не позволяло ей замолчать.