Призрак с Кейтер-стрит

Эдвард открыл рот, но перед тем как он смог подобрать слова для ответа, в разговор ворвалась Эмили:

— Ты знаешь, папа, Шарлотта в чем-то права. Мэддок, возможно, и убил Лили… хотя это кажется бредом, в случае если он любил ее. Как говорится, самому же хуже, так? Но зачем он убил служанку Хилтонов и Хлою Абернази? А они были убиты первыми, до Лили. Не видно никакого смысла.

Шарлотта почувствовала прилив уважения к Эмили. Она надеялась, что та знала об этом.

— Убийство само по себе редко бывает осмысленным, Эмили. — Эдвард сердился, и это было видно по цвету его лица. Спорить с Шарлоттой было обычным делом, вошло в привычку, но когда к спору присоединяется Эмили, разговор становится невыносимым. — Это зверское преступление. Преступление, совершенное на почве животной страсти, совершенно беспричинное.

— Ты говоришь, что он сумасшедший? — Шарлотта посмотрела на отца. — Что Мэддок — бешеное животное или что он помешался на почве страсти и ничего не соображает?

— Нет, конечно! — воскликнул Эдвард. — Я не специалист по криминальным помешательствам, так же как и вы. Но я полагаю, что инспектор Питт — специалист. Это его работа, и он верит, что Мэддок виновен. Я запрещаю обсуждать эту тему в дальнейшем. Понятно?

Шарлотта вновь посмотрела на него. Взгляд его был тверд, и — могло ли такое случиться? — он тоже был испуган.

— Да, папа, — послушно сказала она.

Шарлотта привыкла к послушанию, оно было привычным. Но ее мозг восставал, путаясь от новых мыслей, бесплотные страхи обретали форму. Надвигалось что-то совершенно ужасное.

Глава 5

Мерзкий полицейский появился снова на следующий день. Сначала он допрашивал Мэддока, затем — Кэролайн и только после этого наконец-то спросил, не может ли он увидеть Шарлотту.

— Зачем? — В это утро Шарлотта была уставшей и глубоко несчастной от страха и от чувства реальности смерти, которое овладело ею. Первый шок прошел. Вчера она пошла спать во время ужасной трагедии, а сегодня проснулась и обнаружила, что трагедия все еще с ней.

— Я не знаю, дорогая, — отвечала Кэролайн, стоя в дверном проеме. Она придерживала дверь открытой для дочери. — Но он просил, чтобы ты зашла. Мне кажется, он думает, ты можешь помочь ему чем-нибудь.

Шарлотта встала и медленно двинулась из комнаты. Мать ласково тронула ее руку:

— Пожалуйста, будь осторожна; подумай, прежде чем сказать, дорогая. У нас сейчас большая трагедия. Не позволяй себе, поддавшись своим переживаниям или озабоченности о судьбе Мэддока, говорить то, о чем ты могла бы пожалеть позднее, что может привести к непредвиденным последствиям. Не забывай, этот тип — полицейский. Он запомнит все, что ты скажешь, и попытается вычислить, что за этим стоит.

— Шарлотта никогда в своей жизни не думала, перед тем как сказать, — сердито сказала Сара. — Она начнет кипятиться. Я не могу винить ее за это, он довольно мерзкий тип. Но все, что можно сделать, — это вести себя как леди и говорить настолько мало, насколько то возможно.

Эмили сидела за пианино.

— Мне кажется, он обожает Шарлотту, — сказала она, перебирая клавиши.

— Эмили, сейчас не время для легкомысленных разговоров! — оборвала ее Кэролайн.

— Ты когда-нибудь о чем-то думаешь, кроме романтики? — рассвирепела Сара.

Эмили улыбнулась одними уголками губ.

— Как ты считаешь, Сара, полицейские бывают романтиками? Мне кажется, инспектор Питт чрезвычайно плоский человек, и он должен быть таковым, иначе не стал бы полицейским. Но у него очень красивый голос. Он обволакивает, словно теплой патокой, а его дикция и грамматика превосходны. Я полагаю, он занимается саморазвитием.

— Эмили, Лили мертва, — заскрипела зубами Кэролайн.

— Я знаю это, мама, но он, должно быть, привык к таким вещам, и это не должно помешать ему обожать Шарлотту. — Она повернулась к сестре и осмотрела ее. — Кстати, Шарлотта очень красивая, и я подозреваю, что ему нравится ее острый язычок. Он, наверное, привык к бестактности.

Шарлотта почувствовала, что ее лицо горит. Мысль об инспекторе Питте, даже в таком преломлении, была невыносима.

— Попридержи свой язык, Эмили. — Шарлотта кипела от злости. — У инспектора Питта не больше шансов добиться моего внимания… чем у тебя выйти замуж за Джорджа Эшворда. И это одинаково хорошо, потому что Эшворд — игрок и хам! — Она прошествовала мимо Кэролайн и вышла в холл.

Питт ждал в маленькой задней комнате.

— Доброе утро, мисс Эллисон, — широко улыбнулся он. Его улыбка была по-прежнему очаровательна.

— Доброе утро, мистер Питт, — сказала она холодно. — Я не понимаю, почему вы позвали меня снова. Но если уж сделали это, то скажите, что вы от меня хотите?

Она смотрела на него, пытаясь смутить его, но вместо этого вдруг с испугом увидела то, о чем говорила Эмили, — обожание в его глазах. Это было невыносимо.

— Не стойте, как дурак, уставившись на меня! — разъярилась она. — Что вы хотите?

Улыбка исчезла.

— Вы, кажется, чем-то расстроены, мисс Эллисон? Случилось что-то такое, что беспокоит вас? Событие? Подозрение? Вы что-то вспомнили? — Его светлый, умный взгляд был устремлен на нее. Он ждал.