Призрак с хорошей родословной

И хотя буквально десять минут назад мы уже подумывали о том, чтобы плюнуть на рыбалку и идти назад, то сейчас снова почувствовали прилив рыбацкого азарта. Впрочем, давшая нам ценный совет Любима уходить вовсе не собиралась. Она присела на торчащие из земли корни дерева и мечтательно уставилась куда-то вдаль, время от времени осведомляясь, как у нас идут дела. Признаться, дела шли ни шатко ни валко. После первого успеха у нас снова наступило затишье. Катька снова начала клевать носом. И чтобы она не свалилась в реку, мне приходилось время от времени толкать ее босой ногой. Случайно я задела Маришу.

— Что ты толкаешься? — оторвав глаза от поплавка, грозно спросила она.

И тут Мариша увидела что-то за моей спиной. Ее глаза внезапно расширились, стали как чашки из маминого любимого немецкого сервиза, и в них отчетливо заплескался страх. Но я не успела спросить, в чем дело, потому что Мариша вдруг вскрикнула, взмахнула руками и сделала попытку кинуться куда-то за мою спину. В этот же момент дерево качнулось, она потеряла равновесие и начала падать в воду. Я попыталась ее удержать, но полетела за ней следом.

— Шмяк!

— Бу-ульк!

И вот мы с Маришей уже бултыхаемся в яме под ивой, а сверху свешивается страшно веселая и каким-то чудом не свалившаяся вместе с нами Катюха и, радостно хохоча, интересуется, в порядке ли у нас с головой, что мы решили купаться в одежде и обуви.

— Вытащи нас лучше! — сердито велела ей Мариша.

— Плывите к берегу! — велела нам Катя. — Мне вас наверх не втащить. И удочки прихватите! Если они утонут, Прапор с вас с живых шкуру спустит! Он над ними трясется незнамо как.

Мы в ужасе начали озираться по сторонам. Но, к счастью, удочки были сконструированы так, что не тонули. И мы с Маришей поплыли к берегу, гоня их перед собой. Там нас уже ждали Катя и Любима, бегавшие взад и вперед вдоль кромки воды.

— Как это вас угораздило? — спросила Катюха, помогая нам выбраться на сушу.

— У нее нужно спросить, — сердито покосившись на Маришу, ответила я, пытаясь отжать свой сарафан, не снимая его с себя.

Мне это плохо удавалось. С подола капало, с волос текло, босоножки немилосердно хлюпали и чавкали, и настроение было хуже некуда. Поэтому я совершенно не была настроена на шутки.

— Чего ты вдруг начала руками махать? — набросилась я на Маришу. — Ведь на дереве же сидели! Все из-за тебя! Если бы ты не дергалась, мы бы и не свалились!

— Прости, — оправдывалась Мариша. — Но я очень испугалась. И совершенно забыла, что мы на дереве.

— И что же ты такое увидела, чтобы забыть, где находишься? — все еще сердясь, спросила я.

Сарафан пришлось все же снимать. Но он был мокрый и изо всех сил лип к моему телу. И, разумеется, я в нем застряла. Причем так основательно, что ни взад ни вперед. Дергая чрезвычайно дорогую фирменную, но предательски тесную тряпку, я услышала такое, что у меня глаза под сарафаном в буквальном смысле слова полезли на лоб.

— Хотите — верьте, хотите — нет, но я видела наше привидение! — почти шепотом произнесла Мариша, не обращая внимания на меня.

— Что ты видела? — ахнули Катька с Любимой.

Я вместе с ними при всем желании ахнуть не смогла, потому что проклятый сарафан даже дышать — и то позволял мне с большим трудом. Извиваясь всем телом, я пыталась избавиться от него, совершая на травке причудливый танец. А мои подруги, совершенно не обращая внимания на мои конвульсии, принялись обсуждать видение Мариши.

— Ты уверена, что это было привидение? — восторгалась неизвестно чему Катька.

— Ты разглядела его?

— В чем оно было одето?

— А чье оно было? Той женщины из семьи Саниных?

— Да помогите же мне! — изловчившись, проорала я. — Помираю!

И что вы думаете? Эти негодяйки даже меня не услышали! Ладно, пусть мой крик прозвучал не громче писка полевой мышки, но вы бы попробовали подать голос, когда со всех сторон вас обжимает очень крепкая ткань, не давая ни на секунду вздохнуть полной грудью. Но приличные подруги все равно бы услышали, поняли и пришли бы на помощь. А эти? Видите ли, им какое-то привидение дороже любимой подруги.

И, проклиная на чем свет стоит собственное легкомыслие, не позволившее купить мне сарафан на размер побольше, моих легкомысленных подруг, на глазах у которых можно было спокойно окочуриться, а они бы этого даже и не заметили, а заодно и всех призраков на свете, которые шляются вдоль реки, пугая отдыхающих, я из последних сил дернула свой сарафан, раздался треск рвущейся материи, и мне неожиданно полегчало.

— Господи! — выдохнула я. — Спасибо тебе! Не оставил! Спас!

— Ты кого благодаришь? — рассеянно обернулась ко мне Катька.

— Уж не вас, это точно! — рявкнула я в ответ, рассматривая порядочную прореху, образовавшуюся в моем сарафане на месте ровненького шва.

— Зачем такой красивый сарафан порвала? — удивилась Катька.

— Из чувства самосохранения, — огрызнулась я. — Чтобы не задохнуться!

— Мариша привидение видела, — зачем-то сообщила мне Катька, словно я была вдобавок еще и глухой как тетеря.

— Поняла уже! — буркнула я. — И что? Где оно было?