Призрак сгоревшей усадьбы (СИ)

   - Нет, я мальчишек до облавы оставлю в Ольше, с бабушкой. Может, и ваших пристроить?

   - Не надо. Забор нам сделали отличный. Я смотрел: там следы зубов на сетке, но - не справились.

   - Может, это Пери помешала?

   - Может, но у нас связь хорошая. Участковый рядом. Если что - приедут быстро. А детей мы на ночь одних не оставим. Не волнуйтесь.

   - Как хотите, я предложил. - Он пожал плечами.

   На переднем сиденье старенького синего "Вольво" сидела незнакомая женщина. Она приветливо улыбалась, постоянно поправляя непослушные рыжие волосы. Глаза скрывали огромные солнечные очки. На заднем сиденье тесно прижались друг к другу близнецы и Матвей. Мы втиснулись рядом с ними, и Максим Викторович закрыл дверь.

   Он вел машину осторожно, объезжая глубокие ямы и стиснув зубы. Близнецы сидели очень тихо, пока мы не выехали на асфальт. Тут в машине сразу стало веселее: начали смеяться и спорить мальчишки, Максим Викторович включил аудиосистему, и полилась привычная попса, а женщина на переднем сиденье достала мобильник и начала обзванивать знакомых. Мы с Сашей понимающе переглянулись, но промолчали.

   Дорога до Ольши идет через поля. Ветер играл серебряными колосьями ковыля, солнце слепило. Я достала смартфон и наушники и включила музыку. Очень быстро захотелось спать, я задремала. Проснулась, когда машина затормозила на парковке. Вокруг парка текла речушка, образуя полуостров.

   Густая зелень деревьев и река создали плотную тень и прохладу. Парк был не очень большой. Выставку устроили на танцевальной веранде, справа от входа. Картины расставили на мольбертах по краю асфальтированной площадки, за ними стояли садовые скамейки. Жюри сидело в тени на эстраде, оформленной в виде ракушки. Периодически кто-то из жюри вставал, шел к картинам, долго разглядывал, возвращался в тень и писал, писал. Некоторые судьи обходили картины с блокнотом в руках и делали записи сразу.

   Мы с Сашей обошли выставку. На всех картинах так или иначе были изображены катастрофы. На одной перевернутая лодка посреди реки. На днище сидит мальчик, а мужчина держится за край лодки и пытается тянуть ее к берегу, на другой - горящий дом и девочка с котенком в руках. На нескольких картинах была изображена усадьба Погорелицы. И везде в усадьбе присутствовал волк.

   Но от Сашиной картины веяло безысходностью и мраком. Она изобразила развалины в вечернее время, по небу ползли густые темные тучи, ветер клонил книзу кроны деревьев, а из-за полуобвалившейся стены выглядывал клочок черной юбки, взметнувший пыль за собой. Будто Погорелица только что торопливо зашла за стену. Меня пробрала дрожь.

   Мальчишки ходили между картинами с родителями. Мы ушли далеко вперед, и Саша предложила:

   - Покатаемся, - она показала на колесо обозрения.

   Я кивнула. Мы отпросились у Максима Викторовича и помчались к аттракционам. Конечно, мальчишки тоже хотели покататься, но мама близнецов сказала:

   - Вы остаетесь в городе, с бабушкой покатаетесь. Идите, девочки. А тебе, - она повернулась к Матвею, - без взрослых еще нельзя.

   Мы побежали к кассам. Денег у нас было немного, и мы выбрали колесо обозрения и американские горки. Усевшись в кабине колеса обозрения, я глянула вниз и едва не свалилась: около ограды стояла женщина в длинном черном платье и шляпке с опущенной на лицо вуалью. У ее ног сидел волк.

   - Что? - воскликнула Саша, и охнула, проследив за мной взглядом. - Неужели она?

   Я кивнула. Кабинка поднялась выше, и Погорелица исчезла из поля зрения. Я смотрела вокруг и ничего не видела, меня била мелкая дрожь. С Сашей происходило то же самое. Она вцепилась в поручни так, что побелели костяшки пальцев.

   - Она преследует нас, - прошептала Саша.

   Мне захотелось плакать, реветь, как ревут пятилетние дети, когда у них отнимают конфету. Колесо поднялось на самый верх. Люди внизу казались карликами, ползающими по дорожкам парка. Среди них я искала только женщину в черном и волка. Но не видела. Когда колесо прошло полный круг, и мы вышли, никаких женщин и волков рядом с аттракционом не было. Я облегченно вздохнула. Саша, словно прочитав мои мысли, сказала:

   - Но она же была, мы обе ее видели.

   - Главное, что ее нет сейчас, - ответила я.

   Желание кататься пропало. Вместо билетов на американские горки мы купили мороженое на всех и вернулись на выставку. Мне казалось, что судьи еще долго будут решать, кто победит. Но как только мы с мальчишками съели мороженое, вышел на эстраду Максим Викторович, и началось награждение. Мы сидели в самом дальнем от эстрады уголке танцевальной веранды и не слышали, что он говорит. Но вот на эстраду поднялись три девочки и два мальчика, им вручили какие-то статуэтки и большие красочные листы бумаги. То ли дипломы, то ли грамоты.

   - Пять призовых мест? - удивилась Саша.

   - Не слышно же, - ответила я, - могли бы и микрофон взять.

   - Да не ладится у них что-то, - ответила Саша, - видишь: он крутит в руках микрофон, да без толку.