Призрак смерти (СИ)

- Нет! – прохрипела я, впадая в панику, когда онемение захватило руки и ноги, продолжая безудержно нарастать, а слабость оставляла все меньше шансов на спасение. Страх вышел на первый план, черпая в нем силы, я забарахталась, как приколотая иголкой к подушечке еще живая стрекоза, но вампир был слишком сильный, абсолютно непобедимый. Ужас надвигающейся неизбежной смерти затопил мой разум, отравил мысли как ядовитая разъедающая кислота. И в то же мгновение давление на шею исчезло, с гневным стоном разочарованного охотника Эдвард отцепился от меня, алая кровь, которую он с отвращением сплюнул, заляпала мое лицо, волосы и подушку. Страх, пропитавший мои вены, превратил непревзойденный прекрасный напиток в непригодный яд…

Несколько мгновений мы, тяжело дыша, с ненавистью смотрели друг на друга. А затем твердые пальцы сомкнулись на моем горле, сдавливая его в кольцо; окровавленные губы, бешеный алый взгляд и исказившая черты злость превратили мужчину передо мной в вылитый ночной кошмар – тот самый призрак смерти этой больницы, о котором ходят легенды много десятилетий. Пискнув, я вцепилась в жестокие руки, напрасно пытаясь их отнять.

Воздух не поступал, тело конвульсивно задергалось, прижатое сильным накачанным телом. Глаза выкатились из орбит, а ногти бессмысленно царапали безжалостные руки. Жилы на шее Эдварда напряглись, и он усилил хватку, когда я беспомощно заколотила его по лицу в последней безнадежной попытке спастись от удушения. Мир стал неуклонно темнеть. Последнее, что я запомнила перед смертью, это выражение бешеной решимости в красных глазах и подрагивающие в неистовом усилии блестящие от крови губы, обнажившие сцепленные зубы.

Призрак смерти. Эпилог

Эпиложек

Когда я очнулась, вокруг было темно, хоть глаз выколи. Пахло сырой землей, деревянным распилом, пластиком и… бархатом, кажется. Нюх был острый, я отличала малейшие нюансы ароматов, несмотря на то, что воздуха катастрофически не хватало, как в запечатанной наглухо старой и душной бочке.

Ощупывая кровать, я слишком быстро наткнулась на стенку тесной коробочки, в которой лежала, обитой тем самым бархатом. Когда подняла задрожавшие руки вверх, наткнулась на потолок. И тогда я закричала: сначала жалко и беспомощно, хрипло и безнадежно, испуганно. Но постепенно набирая силу, по мере того как ужас во мне рос. Я находилась в гробу! Я была похоронена под землей! Но я еще, мать вашу, была жива!

- Помогите!!! – взывала я, колотя в крышку гроба, исцарапывая бархат на лоскутки, кашляя от попадавших в рот ошметков ткани и дерева. Сначала действовала инстинктивно, в истерике. Затем, обнаружив в ногтях способность победить древесину, драла ее истово и целенаправленно, не зная счета времени и передышки. Отключалась лишь иногда, когда приходила пора изможденно поспать…

Все было кончено, когда я наткнулась на цельнометаллический лист. В отчаянии я ударила по нему кулаком, ненавидя того, кто похоронил меня в сверхпрочном гробу! И зарыдала, оплакивая потерянный шанс к жизни, готовясь медленно умереть в одинокой и мрачной глубине, от голода и жажды, мучительно и страшно, хуже не придумаешь.

Многие часы я убеждала себя, что все это злая шутка и мне снится кошмар, и я скоро проснусь. Потом решила, что это мой личный ад, в который я попала после смерти. А затем, научившись отличать слабые звуки жизни вокруг себя в окружающем непроглядном безмолвии, вернулась к мысли, что все поняла правильно. Я слышала шуршание крота, пробивающего нору в земле, поскрипывание растущих корней деревьев. Легкий гул мог означать сильные порывы ветра, а равномерная вибрация – чьи-то шаги. Я решила считать время по ударам своего сердца, как по единственному звуку, доступному здесь, но обнаружила, что сердце мертво. Пыталась считать секунды просто так, но на сотне тысяч сбилась и просто страдала… И однажды обнаружила необычный, отличающийся от других аккорд в долгой песне моего равнодушного окружения: хрр – шшшш, хрр – шшшш… хрр – шшшш…

Я встрепенулась, когда звук усилился, перекрывая остальное и будто бы даже делая вой ветра доступнее. И тогда я стала надеяться. С замиранием ждать, когда меня раскопают. Ведь этот хлопок втыкающейся в землю лопаты и сыплющейся в сторону земли нельзя было спутать ни с чем. Хрр-шшшш, хр-шшшш…

Я лежала смирно. Боялась спугнуть удачу. Была настороже, напружинив мышцы, во мне проснулись звериные инстинкты. Если откопавшим меня окажется человек, наброшусь на него, успев глотнуть хотя бы немного крови прежде, чем страх отравит ее. Голод, растущий часы, проведенные в заточении, терзал желудок и делал меня дикой, неуправляемой и циничной. Но если за мной пришел вампир, придется бежать. Так быстро, как только умею, чтобы спасти шкуру. Раз я все-таки выжила, то не позволю ни Эдварду, ни его дружкам-ребятам добить меня, а ведь именно за этим они наверняка и явились, услышав крики. У них ведь отличный слух.