Призрак театра

Из всех доктрин, что изобрел его знакомый сценарист, умней других, и в этом постоянно убеждался Шабашов, была идея третьего варианта.

"Вот ты мечтаешь, для примера, роль сыграть, - втолковывал ему тот сценарист, когда они еще не разругались на почве непочтительных намеков. Тебе ее железно обещали. Но ты боишься, что в последний миг ее вдруг отдадут Линяеву. Ах, ты твердишь, сыграть бы мне Паратова и умереть! Сыграть и умереть! Только б не отдали Линяеву! Только б не отдали Линяеву!.. В итоге ты Паратова не получаешь, поскольку решено вообще не ставить "Бесприданницу". И этот, третий, вариант, заметь, тобою не был предусмотрен... Допустим, ты предусмотрительно боишься и того, что "Бесприданницу" вообще решат не ставить. Отлично, значит, ты вдруг сам откажешься от роли, поскольку психопат. Иль потому откажешься, что вдруг получишь приглашение на съемки в Голливуд. Непредвиденность - главная особенность третьего варианта. Человек предполагает: выйдет так иль по-иному. А чем располагает Бог, чтобы напомнить о себе в безбожном мире? Третьим вариантом, Дед, третьим вариантом. Вот и выходит всякий раз - не так иль по-иному, а по-третьему".

Как долго Шабашов гадал: ждет его Фимочка в особенном волнении - иль просто ждет, по долгу службы! А в зал вошел и сразу понял: там ее нет вообще. Зато нос в нос столкнулся с Мовчуном.

Мовчун, здороваясь, принюхался и головою покачал:

- Что за дрянь вы курите, Дед? Дышите в лицо, партнеры жалуются.

- Замечания такого рода - прерогатива Серафимы Сергеевны; от вас увольте. Я б перешел на "Данхилл", но не по карману... Вы, Егор, к примеру, сколько платите за репетиции?

- Вот все вопросы по оплате - точно к Серафиме. Это ее, как вы выражаетесь, прерогатива... и, кстати, где она? Серафима, дайте мне мобильник! - выкрикнул Мовчун; все разговоры в зале стихли и зажужжали вновь, когда он спохватился: - Ах, черт, я ж ее сам сегодня отпустил...

- Не приболела? - полюбопытствовал лениво, как бы между прочим, Шабашов, глуша досаду, что рвалась наружу и беззвучно выла: третий вариант! Ах, снова третий вариант!

- Так, отпросилась! К ней приехала подруга, из Луги. Серафима ведь у нас сама из Луги. Повела эту Зину на мюзикл. Черт его знает, что за шоу. Вы - не ходите?

- Простите, не мой жанр.

- Петь некому, танцевать некому, оперетта лежит в грязи, а мюзиклы плодятся, как мыши. Впрочем, там настоящий самолет на сцену выезжает, такое в Луге не увидишь. Одно скажу вам, Дед. Нам бы такие деньги. Хватило б на все хроники Шекспира. На то, чтоб поменять нам место дислокации. Здесь дикое место, Дед. Пока я шел со станции, меня какая-то белесая собака схватила за каблук. Мы здесь - как в джунглях. Должны держать охранника - и не на что поставить телефон. И нечем, как вы верно догадались, платить за репетиции... Внимание всем!

Вновь в зале стало тихо.

- Серафима развлекается, единственный мобильник - у нее. Ну, хоть бы кто из вас купил себе мобильник! Я вынужден идти на станцию звонить. Увы, но это важно. Наш импресарио в гостинице "Россия" ждет моего звонка до полвосьмого. Нужны нам летние гастроли в Белграде - или не нужны?.. Всё, ждите.

Мовчун исчез, шаги его в фойе затихли, и Шабашов сказал угрюмо:

- Купил бы сам себе мобильник.

Он хотел еще сказать: "Всегда звонишь по телефону Серафимы, и это для нее сплошное разорение", - но устыдился вслух произнести такое.

Белесая собака не кусала Мовчуна, он это просто так сказал; но он ее боялся. Она его встречала. Не успевал прибыть он в Саванеевку, сойти по лесенке с платформы, - она бесшумно выкарабкивалась из кучи палых листьев, отряхивалась молча и, пристроившись за ним на расстоянии двух шагов, трусила следом, дышала сипло за его спиной и отставала, лишь когда он подходил к театру. Когда он снова появлялся на крыльце и, после многочасового пребывания в душном зале, взасос тянул ноздрями воздух парка - она бесшумно отделялась от ствола березы, такого же белесо-серого, с черными подпалинами, как ее шерсть, и Мовчуну всегда казалось, что собака возникает из ствола. Он шел на станцию один - она вела его до самой электрички, опережая на два шага. Шел не один - кралась, ломая ветки, по кустам. Теперь он направлялся к станции в час неурочный, и собака была, казалось, этому удивлена.