Призрак Тилацина

— И что, ты себе их заберешь? Один троих потянешь, без помощи женщины? Напоминаю: детям нельзя бросить тушу верблюда и надеяться, что дальше они сами разберутся с пропитанием.

— Злая ты все-таки, Моррис. А я работаю над тем, чтобы у моих детей все хорошо было!

— Но меня ты позвал не за этим.

— Да. Тебя я позвал вот за чем.

Эйден достал из рюкзака, даже более потрепанного, чем его шляпа, папку с распечатками. Кто-то другой показал бы нужные файлы на экране смартфона, однако Эйден компьютерные технологии открыто презирал и всюду твердил, что верить нужно только своей памяти и записям, сделанным своей рукой. Видимо, компьютерные распечатки у него попадали во вторую категорию, потому что от руки он писал редко и так, что потом и сам прочитать не мог.

Теперь он положил на столик перед Александрой фотографию молодой женщины. Женщина была красивой: высокой, тонкой, изящной. Одета дорого и стильно: брюки, белоснежная рубашка, чуть приспущенная с плеча, туфли на шпильке. Из тех женщин, в которых сразу чувствуется что-то хищное, вызывающее, потому что они так хотят. Короткие волосы она красила в платиновый блонд, небольшие от природы глаза умело подчеркивала макияжем, но акцент делала все равно на очерченную кроваво-красной помадой улыбку.

Александре хватило пары секунд, чтобы понять: она эту женщину никогда прежде не видела ни вживую, ни на фотографиях, к знаменитостям блондинка не относилась.

— Ну и зачем это мне? — полюбопытствовала она.

— Ее имя Арсения Курцева, — сообщил Эйден, с трудом выговаривая непривычные слова. — На фото ей тридцать два года, гражданка России, работала журналисткой.

— А, вот теперь понятно, — кивнула Александра и после короткой паузы добавила: — Могло бы быть понятно в параллельной вселенной! Эйден, ты серьезно думаешь, что я всех русских женщин в лицо знаю? Ты же не знаешь всех австралийских!

— Я работаю над этим, — усмехнулся Эйден, однако на сей раз улыбка на его лице не задержалась. — Подожди, еще не все. Вот это тоже Арсения Курцева.

Он положил на столик вторую фотографию — такую, от которой другая женщина на месте Александры тут же отскочила бы метров на десять, да еще и с воплем. Александра же сдержалась — но лишь потому, что ей в жизни доводилось видеть вещи пострашнее. Хотя впечатлена она все равно была.

На втором снимке была изображена женщина без кожи. Но не труп, лежащий в крови, а настоящее произведение искусства — просто чудовищное. Замершая, выпрямившаяся, будто переставшая быть человеком, она осторожно поддерживала руками вскрытый живот, в котором переплетались цветы и травы.

Самым жутким в этой гротескной статуе было не издевательство над смертью, не возможность наблюдать освежеванного человека, а то, что в ней и правда узнавалась женщина с первого снимка. Кожу с нее сняли, а вот мышцы не тронули — в том числе и мышцы лица. Александра почти не сомневалась, что этот труп, подсвеченный прожекторами, выставленный на показ, действительно раньше был изящной Арсенией Курцевой, насмешливо улыбавшейся в объектив камеры.

И во всем этом не было смысла.

— Что за хрень? — только и смогла произнести Александра, переводя взгляд с одного снимка на другой.

— Да тут все очень сложно и аж на три континента… Ладно, начнем с начала. Тебе известно, что такое пластинация?

— Примерно. Обработка тел с использованием полимеров, превращающая их в нечто вроде пластиковых статуй… Но пластинация одобрена и используется для научных целей, а не вот для этого!

Для Александры не стало новостью, что по миру путешествует несколько выставок, позволявших всем желающим взглянуть на прошедшие пластинацию трупы. Тела там представлены в разрезе, они навеки застыли в причудливых формах, и это дает зрителям возможность наблюдать то, чему полагалось оставаться скрытым от посторонних глаз.

Организаторы выставок настаивали, что действуют исключительно в просветительских целях. Однако все прекрасно понимали, что большинство зрителей интересуется жуткими экспозициями вовсе не из-за страсти к анатомии. В лучшем случае им было любопытно, однако хватало там и извращенцев, получавших удовольствие от такого использования смерти. Но доказать это было невозможно, интерес к выставкам рос, их число множилось.

Однако все они сохраняли хотя бы видимость научного интереса. В этой же статуе не было ничего познавательного, здесь труп беззастенчиво превратили в экспонат.

— Теперь пластинация используется и для этого, — вздохнул Эйден. — Куда катимся, а? Это американская выставка «Элементы Земли». Сейчас она в Нью-Йорке, там и застрянет на какое-то время. А вообще она уже знатно поколесила по Штатам и везде получала только восторженные отзывы. Правда, гастролировать ее владельцы опасаются, потому что их вполне могут прикопать вместе с экспонатами в менее прогрессивной стране.

— И будут правы, — поежилась Александра. — Там реально целая выставка произведений искусства из трупов?

— Ну да. Тоже пластинация, просто с дополнениями. Действует по тому же принципу: все трупы типа добровольно переданы, эти люди при жизни подписали согласие на такую участь.