Призрак Тилацина

Придя в себя, Максим в полной мере осознал, что сделал. Он поспешно избавился и от орудия убийства, и от того предмета, которым его якобы ударила Элла — он понимал, что версия с самообороной не сработает, и хотел запутать следствие. Без улик его игра в помешательство попросту смотрелась убедительней.

Эксперты установили, что обыска в квартире не было, ценные вещи остались на своих местах. Следы постороннего присутствия походили скорее на дружеские посиделки, чем на взлом. Все указывало на то, что кроме Максима и Эллы в квартире никого не было, и это делало слова Максима о выстреле в лицо совсем уж безумными…

Но только на первый взгляд.

— Одному мне кажется, что из этой истории во все стороны белые нитки торчат? — спросил Кирилл, когда Ян пересказал ему все, что известно полиции.

— Не одному. Но Костюченко, похоже, решил, что это декоративная вышивка, к которой нет смысла присматриваться.

Версия была цельной, только если принять ее в таком виде и не задавать неудобных вопросов. Иначе она рассыпалась слишком легко и быстро.

Начать хотя бы с орудия убийства… Куда оно делось? И откуда взялось? Официально Холмогорцев никогда оружие не покупал.

Второй проблемой становился мотив. Костюченко использовал столь удобную любовь и ревность, потому что для такого нет стандарта и меры. На самом же деле все знакомые пары, с которыми успел связаться Ян, утверждали, что никаких проблем у Максима и Эллы не было. Эти двое были спокойными, в меру обеспеченными, умными. Они не пили и не принимали наркотики — ничего запрещенного в их доме не обнаружили. Так с чего бы миниатюрной девушке начинать драку? А Максиму, адекватному, рассудительному парню, вдруг стрелять в нее без предупреждения?

Ян теперь рассматривал фотографии пары — их тут хватало, похоже, они купили «полароид» и пока не устали от этой игрушки. Все указывало на то, что Максим и Элла много времени проводили вместе, путешествовали, им было хорошо вдвоем. Не та пара, которой легко можно приписать откровенно маргинальное поведение.

Кирилл, похоже, думал о том же, он не выдержал:

— Слушай, этот ваш Костюченко реально настолько тупой? Как можно такое не заметить?

— Он не тупой, если объективно. Он просто самоуверенный и неопытный. Его здорово сбило с толку то, что Максим постоянно говорил о выстреле в голову, но при этом оставался на ногах и в сознании. Костюченко воспринял это как издевательство со стороны подозреваемого.

— Но ты же сразу понял…

— Не сразу, — возразил Ян. — Когда я издалека на этого Холмогорцева взглянул, мне тоже показалось, что у него ссадина на носу. Пулевое я распознал только вблизи.

— Ладно ты… А врачи почему не увидели?

— А врачи его толком не рассматривали. Так, глянул дежурный фельдшер один раз спросонья, помазал перекисью, ну а потом Костюченко никого не вызывал. Ему казалось, что все под контролем.

— Косяк?

— Однозначно косяк. Если бы у Холмогорцева действительно был просто фингал под глазом, это ничего бы не значило. Но с учетом последующих событий, всем боком выйдет.

— Как он вообще жив остался? — удивился Кирилл, разглядывая снимок смеющегося Максима Холмогорцева, еще не догадывавшегося, какая судьба ждет его совсем скоро.

— Бывает и так. Пуля застряла внутри, расколола череп, мозг в итоге был поврежден и пулей, и осколками. Насколько я знаю, Холмогорцеву пришлось удалить глаз и часть мозговых тканей. К чему это приведет — можно будет определить, лишь когда он проснется.

— Да уж… А я думал, мне по жизни не везет!

Теперь Ян без труда представлял другую картину, значительно отличавшуюся от версии, с которой работал Костюченко.

Кто-то действительно пришел к этой квартире в тот вечер — то ли убивать, то ли ограбление пошло не по плану… В любом случае, на Максима напали сразу же, одного выстрела хватило, чтобы он потерял сознание. Он был неплохо подготовленным парнем и при любом другом раскладе попытался бы сопротивляться, однако следов сопротивления не было на руках ни у него, ни у Эллы.

Элла же до последнего оставалась на диване, попасть в нее со стороны двери не составило большого труда. В девушку выстрелили дважды: в лицо и грудь, обе раны были смертельными, умерла она быстро. Нападавшие ушли, уверенные, что живых в квартире не осталось…

Ну а Максим пришел в себя. Соображать нормально он уже не мог, хотя был еще не так плох, как на допросе. Скорее всего, он запер дверь, увидел, что Элла неподвижно лежит на диване в темноте, и решил ее не будить. Медики, с которыми говорил Ян, пояснили, что травма мозга развивалась постепенно — по мере того, как Максим двигался. Если бы ему помогли сразу же, у него еще остался бы шанс вернуться к нормальной жизни…

Но приехали не готовые помочь ему люди, а дежурные. И они тоже не желали Максиму зла, просто им ситуация показалась однозначной. Парня, которому и двигаться-то было нельзя, скрутили, потащили к машине… И в какой-то момент та самая надежда на полное выздоровление оборвалась. Чудом можно было считать уже то, что он вообще остался в живых.