Призрак улицы Руаяль

Николя с тоской взирал на лежавшего у него на тарелке голубя, скользившего по тарелке при любой попытке расчленить его. Обе сестры с ехидной усмешкой наблюдали за гостем. Не дожидаясь, когда брат удостоит ее ответом, Шарлотта начала новый монолог. Супруга меховщика продолжала вести ученую беседу с приказчиком. Она сравнивала новый зал Оперы с оперным залом Версаля, где на огромной сцене могли разъехаться несколько лошадей. Внезапно монотонно журчащий разговор перекрыл писклявый голосок Камиллы. Откуда взялись эти голубиные мумии? Она совершенно уверена, это те самые городские голуби, что вечно досаждают парижанам хлопаньем крыльев и изобильным пометом. Их ловят сетями, а затем пичкают зерном, вдувая его ртом им в зоб. А когда им сворачивают шею, то зерно, не успевшее перевариться, забирают обратно и снова с помощью рта пичкают им птиц, предназначенных на убой. Так как в обязанности полиция входило следить за снабжением города продовольствием, Николя был прекрасно осведомлен о способах откорма птиц в стенах столицы. Шарлотта неожиданно потребовала анисовый ликер с мятным сиропом. Зажав рот рукой, маленькая Женевьева выскочила из-за стола, и, оттолкнув стул, с грохотом упавший на пол, бросилась вон из комнаты. Шарль Гален оторвал взор от тарелки и стукнул по столу кулаком. Два стакана упали, вино пролилось на скатерть и закапало на пол, где немедленно образовалась зловещая красная лужица, похожая на кровь.

— Довольно, сестрицы, это уж слишком! Отправляйтесь к себе в комнаты.

Его робкая попытка проявить власть оказалась успешной. Все стали подниматься с мест. Первыми, сделав обиженные лица, вышли Камилла и Шарлотта, затем, растерянно озираясь, поднялся Жан Гален. Шарль Гален с поклоном попросил комиссара извинить его сестер, и приказал кухарке указать гостю его комнату. Перекинувшись парой слов с приказчиком, госпожа Гален исчезла, даже не взглянув на комиссара и не сказав ему ни слова. Приказчик отправился ночевать к себе в соседний дом, где сдавались меблированные комнаты; когда он уже собрался удалиться, Николя остановил его.

— Сударь, я бы хотел поговорить с вами.

Лицо молодого человека приняло недовольное выражение.

— Завтра, если вам будет угодно, сударь. Сегодня меня ждут.

Крепко взяв его за руку, Николя открыл дверь, ведущую в лавку, и повлек упрямца за собой.

— Время еще есть: трапеза не затянулась. Вы, кажется, обладаете незаурядным красноречием, особенно когда рассказываете о ложах в новой Опере. О, я с вами согласен, зал, действительно, многие подвергают критике. Оркестр звучит глухо, голоса слабые, украшения жалкие, пропорции не соблюдены… А знаменитые ложи! Ах… эти ложи!

При каждом слове Николя подталкивал молодого человека вперед, пока наконец, не дотолкал его до стула и не заставил его сесть.

— Первый ряд расположен слишком низко, — продолжал Николя, — а потому женщины не проявляют к нему интереса. Что же касается вестибюля… вестибюль совершенно недостоин этого величественного здания. Вы не находите? Лестницы слишком крутые и узкие. Никакого простора. А теперь расскажите мне, что вы делали с 30-го по 31-ое мая, точнее, с шестнадцати часов 30-го до шести утра 31-го. Вопрос очень простой. Так что не брыкайтесь. Чем скорее мы завершим нашу беседу, там скорее я разрешу вам отправиться восвояси.

— Чего такого я могу знать, сударь, что может вас заинтересовать?

— Меня интересует многое. А посему я вас слушаю. Или прикажете отвести вас в Большой Шатле? Вам помочь? Для начала скажите мне, в котором часу вы завершили работу 30-го мая, то есть в тот день, когда на площади Людовика XV должны были состояться торжества.

— В шесть часов, это я могу сказать вам не таясь.

— Должен ли я понять, что у вас есть основания что-то скрывать от меня?

Вместо ответа приказчик скорчил выразительную гримасу.

— Вы всегда заканчиваете работу в это время?

— Нет. В тот день господин Гален позволил мне уйти пораньше из лавки, чтобы я успел сходить посмотреть праздник.

— А потом?

— Я вышел на улицу и смешался с толпой.

— Что было дальше?

— Ничего, давка была такая, что на площадь я не пошел, а, пройдя через монастырь фельянов, направился на бульвар.

— Вы вышли на бульвар до начала паники?

— Думаю, что да, хотя точно не знаю.

Николя показалось, что приказчик засомневался в собственных словах.

— Разумеется, — произнес он, — вы могли добраться до Тюильри по разводному мосту.

Шитая белыми нитками хитрость Николя в случае удачи сулила изрядный выигрыш, а потому попробовать стоило.

— Да, вы правы, я и в самом деле пошел по разводному мосту, чтобы выйти прямо к фельянам.

— А потом? — ласково продолжал Николя. — Полагаю, вы воспользовались щедростью нашего доброго прево, приказавшего раздавать бесплатное угощение?

— Хотел воспользоваться, но не сумел пробраться к месту раздачи.

— Мне доложили, что вина было много, и оно было недурно. Господин Биньон не обманул надежды парижан!