Призрак улыбки

В тот вечер я отправился на работу, одетый в белую блузу с цифрой XXL на груди, ведя мою суперкрошечную и суперстарую "тойоту" в ритме "Give Blood: Play Ragby" (последнее — шутка). Во время перерыва на еду я увидел, что Келлианна бесстыдно кокетничает с новым владельцем ресторана — гладким, с прической "конский хвост" и машиной марки "Корветт" лос-анджелесским типом, из тех, у кого гардероб ломится от костюмов фирмы "Армани", а шкафчик в ванной — от мужских духов, секс-игрушек и подхлестывающих потенцию пилюль. От кухонных сплетников я узнал, что он сколотил миллионы на производстве подпольных фильмов и, хотя позже и пустил по ветру целое состояние, все-таки сохранил весьма неплохую сумму. В какой-то момент он вроде бы прошел сеанс возвращения к прежней жизни (с моей точки зрения, это что-то вроде массажа ломиломи для своего "я") и узнал от проводившего процедуру гуру, что не только побывал в роли любимейшего из любовников Клеопатры и правой руки Распутина, но и доблестно прошел воинский путь на Гавайях во времена Камехамеха Первого.

Вы думаете, это открытие заставило его пожертвовать крупную сумму Организации движения за независимость Гавайев или местному благотворительному фонду? Ничуть не бывало: сев в свой спортивный самолет, он прилетел в Гонолулу и купил за шесть миллионов долларов эксклюзивно выставленный на тренд ресторан. Меня чуть физически не стошнило, когда я увидел, что он засовывает визитку в ложбинку между крепкими высокими грудями моей, так сказать, подружки, и у меня действительно свело живот, когда в ответ она игриво опустила свою визитную карточку в передний кармашек его штанов от Хьюго Босса.

Позже, когда Келлианна спросила, что, собственно, со мной такое, я небрежно ответил: "Ничего, я просто надумал отправиться в Токио и стать звездой сумо". Я всегда говорил себе (и, конечно же, окружающим тоже), что решился на этот шаг ради матери, а по правде, если бы Келлианна Кьюшоу не обращалась со мной в тот тропический вечер как с кучкой дерьма игуаны, я, вероятно, никуда бы не уехал.

* * *

Мое появление в клубе Укэмоти сопровождалось восторженными восклицаниями однокашников-сумоистов по поводу моих мускулов, моей курчавости, размеров membrum virile и живота, который еще пират Джейк определил словами: плоский как доска, но куда более мускулистый. Однако самое сильное впечатление произвела на японцев моя волосистость. "Мех, — говорили они, — кэгава". Я подыгрывал им, как мог, изображая бабуина с негнущимися пальцами, что, по забавному совпадению, соответствовало позиции, принимаемой обоими борцами перед началом матча.

Вечером первого дня, когда я, баюкаемый приятными сновидениями, сладко спал в своей маленькой тонкостенной комнате, в дверь постучали. Оказалось, что это Сатико, единственное чадо хозяина клуба, редкостная красавица с лицом сказочной принцессы. Одета она была в кимоно цвета морской воды: ткань из мягко перетекающих друг в друга блеклых серовато-зеленых клеток разрезана надвое дымчато-синим оби, с рисунком в виде стилизованных облаков, блестящие черные волосы заколоты так небрежно, словно она причесывалась не глядя в зеркало.

— Пойдем со мной, — сказало это видение, не понимающее своей несказанной прелести.

Куда угодно, подумал я, когда угодно, с радостью.

Я прошел вслед за ней в общую умывальню — большую, слабо освещенную комнату с матовыми окнами. Несколько душевых стоек и несколько кранов торчали из облицованной искусственным камнем стены. Сатико (разумеется, я называю не ее подлинное имя) посадила меня на табурет и начала брить мне грудь и спину. Этот процесс за несколько минут превратил нас из незнакомцев в людей, связанных чуть не супружеской близостью, и это странным образом успокаивало и было очень приятно.

К тому времени у меня было уже достаточно девушек и неплохой сексуальный опыт, но никогда еще я не влюблялся ни так мгновенно, ни так глубоко. К моменту, когда Сатико уложила бритву в футляр, я готов был жениться — прямо сейчас, не откладывая. Не могу точно сказать, что почувствовала она, но (говоря без ложной скромности) я всегда пользовался успехом, и поэтому тут же поверил, что в конце концов она будет моей.

Я даже не спросил, почему надо убрать с тела волосы, понятно было, что это входит в условия тренировок, так же как и необходимость есть до отвала за обедом, запивая еду пивом, а потом спать, способствуя превращению пищи в жир. Впоследствии я устранял волосы с помощью таинственного японского приспособления: своего рода кисти с длинной ручкой, но сделанной не из простых ворсинок, а из намагниченных усиков. Принцип действия этого механизма так и остался мне непонятен, но результат был чудодейственным.