Призрак в храме

— Зачем интересоваться этим делом, ваша честь? Это же было еще в прошлом году, до того как вы вступили в должность в Ланьфане.

— Вот именно. Точнее, это произошло во второй день восьмого месяца года Змеи. Но меня всегда занимают нераскрытые дела, Хун. Неважно, старые или новые.

Старик понимающе кивнул.

— Вспоминаю, что читал в «Императорской газете» об этой краже, еще когда мы были в Пуяне. В официальных кругах возник из-за нее большой переполох. Казначей проезжал здесь, направляясь за границу к татарскому хану. Ему было приказано купить у хана упряжку лучших татарских коней для императорских конюшен. Он вез с собой пятьдесят увесистых золотых слитков.

— Да, Хун, золото украли ночью и подменили свинцом. Вора так и не нашли, и...

Раздался стук в дверь. Вошел Ма Жун и, широко улыбаясь, сказал:

— Я купил самую замечательную на свете жареную свинью, ваша честь!

— Я видел, как ты нес ее, Ма Жун. Но у нас сегодня будет только одна гостья, подруга моих жен, а она мяса не ест. Поэтому вам всем останется немало свинины. Присаживайся! Мы говорили со старшиной о краже золота казначея в прошлом году.

Его высокий помощник тяжело опустился на стул.

— Императорский казначей должен был бы знать, как хранить вверенное ему государственное золото, — сказал он довольно безразличным тоном. — За это ему и платят! Я хорошо помню это дело. Кажется, его в результате уволили?

— Да, — ответил судья. — Вора не нашли, и золото так и не было обнаружено. Однако дело расследовалось самым тщательным образом. — Он опустил руку на лежащую перед ним папку и продолжил: — Это очень поучительные документы, Ма Жун, стоит их внимательно прочитать. Сначала судья допросил начальника охраны и воинов казначейского эскорта. Он полагал, что поскольку перевозка таких количеств золота является тщательно охраняемой государственной тайной и поскольку только казначей должен был знать цель его поездки, то вором мог быть лишь хорошо осведомленный человек. На это же указывал еще один факт. Багаж казначея состоял их трех кожаных сундуков одинакового размера, формы и цвета, и все три были закрыты одинаковыми замками. Единственное различие между ними было в том, что у сундука с золотом с одной стороны имелась трещинка. Именно этот-то сундук и был вскрыт. К другим двум сундукам, в которых лежала одежда и другие вещи казначея, даже не прикоснулись. Поэтому судья и начал подозревать свиту казначея.

— С другой стороны, — заметил старшина Хун, — вор подменил золото свинцом, очевидно, надеясь, что казначей обнаружит пропажу значительно позже, вскрыв сундук только по прибытии на землю варваров. Это явно указывает на постороннего человека. Свои люди знают официальное правило, согласно которому тот, кто везет государственное золото, должен проверять его наличие каждый вечер, прежде чем отправиться спать, и каждое утро, едва проснувшись.

Судья Ди согласно кивнул.

— Совершенно верно. Однако мой предшественник счел подмену ловким ходом преступника, пытавшегося доказать, что воровство совершил кто-то посторонний.

Ма Жун поднялся и подошел к окну. Оглядев пустынный двор, он сказал, нахмурясь:

— Интересно, где болтается этот бездельник, начальник стражи? Сейчас ему положено заниматься утренней тренировкой стражников! — Заметив недовольный взгляд судьи, он поспешно продолжил: — Извините, ваша честь! Но сейчас Цзяо Тай и Дао Гань уехали в столицу, чтобы обсудить вопрос о сокращении гарнизона, и мне приходится одному присматривать за стражей. — Он опять присел и спросил, дабы показать свою заинтересованность: — А никаких улик вор не оставил?

— Никаких, — покачал головой судья. — В комнате для гостей этой судебной управы, которую занимал казначей, есть, как вы знаете, только одна дверь и одно окно. У двери всю ночь сторожили четыре охранника. Вор пробрался через окно. Он прорвал бумагу, просунул руку и каким-то образом открыл задвижку.

Старшина Хун, который подвинул к себе толстую папку и начал пролистывать документы, вдруг поднял голову.

— Да, судья сделал все необходимое. Когда было установлено, что свита казначея вне подозрений, были задержаны все профессиональные воры в городе и все скупщики краденых вещей. Более того, он...

— Он совершил одну ошибку, Хун, — прервал его судья. — Он ограничил расследование округом Ланьфан.

— А почему бы и нет? — спросил Ма Жун. — Ведь воровство было совершено именно здесь?

Судья выпрямился в кресле.

— Да, здесь. Но замысел должен был созреть где-то раньше, еще до приезда казначея в Лань-фан. Поэтому я начал бы с тщательного расследования в Тонкане, соседнем округе по другую сторону гор. Там казначей также провел ночь. Кто-то, должно быть, каким-то образом узнал, что он везет немалое состояние, которое находится в сундуке с треснувшей обшивкой. Эта ценная информация достигла Ланьфана прежде самого казначея. Позови сюда главного писца, МаЖун!

Старшину Хуна объяснения судьи, казалось, не удовлетворили. Дернув себя за козлиную бородку, он сказал: