Призрак в машине

Что делать с париком? Кейт не хотела вести бедняжку через всю больницу и автостоянку с париком, сбившимся на ухо; это могло вызвать недоброжелательные реплики и даже смех. С другой стороны, просто подойти и поправить его было бы верхом неуважения. В конце концов она обняла Бенни, пробормотала «извини» и сделала свое дело.

На обратном пути Кейт произнесла пару фраз. Бенни либо смотрела на нее пустыми глазами, либо бормотала что-то нечленораздельное. Этот взгляд, в котором не было и намека на понимание, огорчал Кейт.

Но самое худшее произошло, когда они подъехали к Эпплби-хаусу и Кейт попыталась помочь Бенни выйти из машины. Та старалась сделать это самостоятельно, но потом взяла Кейт за руку и улыбнулась. Улыбка была такой жалкой, такой душераздирающей, что Кейт начала плакать. Но Бенни не плакала. До этого было еще далеко. Очень далеко.

Днем пришли Парнеллы и выразили соседям сочувствие. Джудит принесла большой букет душистого горошка, а Эшли — миску сверкающей черной смородины. Они сидели на кухне и пили кофе. Эшли заговорил первым, неловко, но искренне.

— Мы очень расстроились, узнав о случившемся. Я знаю, он был вашим старым другом.

— Да, — сказал Мэллори. — Добрый был человек. И очень… достойный.

— Наверное, Бенни очень огорчилась.

— Но ведь вы останетесь с ней, правда? — быстро спросила Джудит. — Не вернетесь в Лондон?

— Нет. Во всяком случае, до конца следствия.

— Наверное, при вас она быстрее поправится, — предположил Эшли. — Но оставлять ее одну нельзя.

Джудит заерзала на стуле и посмотрела в окно, сквозь которое пробивались солнечные лучи.

— Кто-то из нас непременно останется, — ответила Кейт. Она не стала упоминать, что Бенни не замечает присутствия других людей. — Конечно, если не считать день переезда.

— А когда это случится? — спросил Эшли.

Беседа продолжалась. Мэллори был благодарен Эшли за тактичность. Он готовился к вопросам типа «что случилось, как его обнаружили, что сказала полиция и действительно ли это как-то связано с боевыми машинами».

Именно такие вопросы задавали Мэллори утром, когда он ходил покупать молоко. Человек, с которым он познакомился только во время похорон Кэри, остановил его на обратном пути в Эпплби-хаус.

После неизбежного «какой ужас, какое потрясение, примите глубочайшие соболезнования, я так понимаю, что не выдержал один из этих больших канатов в его музее» мужчина, у которого блестели глаза, взял Мэллори под руку.

— Иногда достаточно поговорить с человеком, чтобы тебе полегчало. Я живу в вилле Монрепо. Мы с вашей тетей были большими друзьями. Моя фамилия Латтис. Приходите в любое время. Вам будут рады и днем и ночью.

Очень неприятный разговор. Кейт легко говорить, что такова человеческая природа. В человеческой природе были стороны, без которых Мэллори легко обошелся бы, особенно в его нынешнем состоянии… Он заставил себя вернуться к беседе.

— Мне немного не по себе, — говорил Эшли, — что приходится сообщать такую новость в столь печальное время, но вы всегда были так добры… — Он обращался ко всем сразу, но смотрел главным образом на Кейт.

— Да, время печальное, — решительно повторила Джудит. — Поэтому я думаю, что мы…

— Извините, — прервал ее Мэллори. — Кажется, я что-то пропустил.

— Они поняли причину болезни Эшли, — пояснила Кейт.

— Вот и отлично, — сказал Мэллори. — Во всяком случае, я на это надеюсь.

— Это болезнь перикарда.

— Перикардит[71], — поправила Джудит.

— Они думают, что это могло случиться, когда я работал в Африке…

— Больше десяти лет назад.

— И есть шансы на ее излечение.

— Ох, я так рада, — воскликнула Кейт. — Будем надеяться, что очередь…

— Мы собираемся лечиться у частного врача, — сказала Джудит. — Специалист с Харли-стрит[72] примет нас через две недели.

— Очередь мы перепрыгнем! — засмеялся Эшли.

— Мы ничего не перепрыгиваем. Просто становимся в другую очередь, более короткую. И заодно освобождаем место для пациента системы общественного здравоохранения.

Кейт заполнила неловкую паузу, встав из-за стола и сказав:

— Я должна найти вазу для ваших цветов. Они чудесно пахнут.

Когда Кейт пустила воду в раковине, кто-то громко постучал в наружную дверь. Эшли, сидевший ближе всех, небрежно открыл ее, и Джудит пришло в голову, что он делал это много раз. На пороге стоял почтальон; сумки с почтой шлепали его по щиколоткам.

— Пустая тара есть?

— Боюсь, нет, — ответила Кейт. — Может быть, завтра будет.

— И сколько уже пришло? — спросил Эшли.

Мэллори начал носить сумки в дом.

— Тринадцать.

— Вас просто завалили, — сказала Джудит. — А мы отрываем вас от дела.

— Может быть, я смогу что-нибудь читать за вас, Кейт, — предложил Эшли.

Кейт обернулась, держа в одной руке ножницы, а в другой — букет душистого горошка. Она была готова с благодарностью принять предложение, но заметила сердитое, ревнивое и испуганное лицо Джудит, прищурившейся от солнца.

— Вы очень добры, Эш, — ответила она. — Но, честно говоря, большинство этих рукописей не стоит того.

В почте было несколько писем для издательства «Чистотел» и пара счетов. Мэллори подложил их под кофейную чашку, и тут в дверь заглянула миссис Крудж.