Призрак в мундире

Самое худшее, чего можно было ожидать, что взбешенные фашисты станут ездить по всей округе и расстреливать из автоматов и пулеметов все подозрительные места. Если бы это касалось просто русской разведгруппы или бежавших из лагеря пленных, то, скорее всего, так бы дело и происходило. Может быть, и копну бы обстреляли зажигательными пулями. Просто так, на всякий случай. Но то, что в плену высокопоставленный майор абвера, заставляло относиться к поискам с особой осторожностью. Тот, кто руководил поисками, понимал, что группа очень и очень необычная. И поведение этих русских, решения, которые они принимают, весьма нестандартные и нетипичные, на грани наглости. Непростой противник! И преследователи пытались понять этих русских, пытались поставить себя на их место и решить, куда те направятся.

До наступления сумерек мимо поля, на котором у леса торчала эта старая копешка, трижды проезжали поисковые группы. Два бронетранспортера, грузовик с солдатами, несколько мотоциклов с пулеметами, установленными на колясках.

– Боря, с меня бутылка, – тихо сказал Буторин. – Ты гений!

– А чего не коньяк-то? – тихо отозвался Коган.

– Может, мы ему на родине памятник изваяем? – предложил Шелестов.

– Мрачно шутите, товарищи, – хмыкнул Коган. – Я еще пожить хочу.

– А мы тебе при жизни! – заверил Буторин.

В воздухе запахло сыростью. Солнце окончательно село, и в поле повис туман. В копне было тихо и уютно. Тепло. Правда, попахивало пылью и мышами, но с этим можно было мириться. Все равно запахи мирные, из босоногого детства. Они успокаивали.

Удивительно, но к ночи снова стал подниматься ветер, и звездное небо стало заволакивать черными тучами. Стало еще темнее, просто непроглядная ночь. Того и гляди в этой ночи раздастся разбойничий посвист. «А ведь немцам еще неуютнее в такие ночи, – подумалось Шелестову. – Мы у себя дома, а они чужаки. Они опасаются партизан, ночных нападений. Как и любой чужак, как и любой, кто пришел в чужую страну, в чужой дом, где все враждебно. Вот так и темнота на родине, и непогода тоже бывают добрыми и родными, тоже помогают», – с улыбкой подумал Максим и велел раскапываться.

Машину, чтобы не шуметь, выкатили на свободное пространство, толкая руками. Немецкий майор вполне мог бы помочь проскочить мимо фрицев лишь своим присутствием. Но что-то подсказывало Шелестову, что этот фанатик готов скорее умереть, чем помочь советским разведчикам скрыться. И тогда он велел связать немца по рукам и ногам и заткнуть ему рот.

Ночь за окном была обычной, такой, к какой Платов уже привык. Удивительная вещь человеческий организм! Он привыкает ко всему на свете. Привыкает спать днем и не спать по ночам, привыкает к сумасшедшему ритму жизни, когда ты спишь урывками по два часа. Он привыкает сразу опрокидываться в сон, когда ты это разрешаешь, и тут же одним толчком заставляет тебя пробудиться и включиться в работу.

Стоя у окна, Платов машинально подумал о том, что сегодня снова придется не спать. Вторые сутки поступают сведения от оперативников Смерша с передовой, с того участка, где Платов ждал перехода группы Шелестова. Сейчас переход самое главное, сейчас те документы, которые группа несет, могут многое изменить в ходе летней военной операции. Они позволят Ставке принять наконец окончательное решение, как действовать дальше, а командирам соединений ясно даст понять, где и какими силами сосредоточен враг, когда и как он начнет операцию. Да, готовится глубоко эшелонированная оборона, да, командование и из других источников знает, что враг стягивает к Курско-Орловскому выступу значительные силы, чуть ли не основную часть своих танковых соединений. Нужна стопроцентная уверенность, что все произойдет именно так, что это не уловка, что удар будет нанесен именно на северном и южном направлениях выступа, а не на других участках фронта. В противном случае ситуация из прогнозируемой сразу перерастет в катастрофическую. Слишком многое поставлено на кон. Или коренной перелом в войне, разгром группы армий «Центр» и всех стратегических танковых резервов, или удар немцев на другом участке будет столь сокрушительным, что война снова покатится на восток. А ведь как это заманчиво: дать увязнуть танковым клиньям, измотать, обескровить, а потом нанести хорошо подготовленный, точный удар и разгромить всю группировку разом! Ах как заманчиво!

Только бы ребята не подвели, только бы у них получилось! И как трудно делать уверенное лицо и говорить с уверенными интонациями, когда на душе скребут кошки! «Да, Максим Андреевич, добавишь ты мне седых волос», – усмехнулся Платов. И тут зазвонил внутренний телефон.

– Слушаю! – Платов сжал трубку.

– Товарищ комиссар госбезопасности, – послышался в трубке усталый голос заместителя Платова, – группа, которая выходила под Гмырями, является группой фронтовой разведки. Они не смогли вовремя выйти на условленном участке и вышли южнее. Большие потери.

– Понял, – сухо отозвался Платов.