Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого

Сотник заявил, что найденные мастерством и чудом архив и клейноды великого гетмана являются достоянием всего народа, а не одного его представителя, приславшего в Диканьку кучу джипов с наемниками и своим заместителем. Завтра, в воскресенье, в полдень найденные сокровища будут предъявлены на Майдане народу, который и будет решать, как уберечь их от подмены и кражи.

Следом за Богданом и Максимом в эфир вышла пышная и довольная Солоха, важно объявившая, что приехавшие к ней хранители реликвий находятся под защитой хозяйки шинка на хуторе близ Диканьки, и не треба никому казиться як переляканым, а если у когось вже нема ни клепки в голове, чи зовсим усих кебетив, то можно будет получить и доброго прочухана.

Нечего говорить, что после подобного эфира за событиями в Диканьке стала следить вся Украина. Шум в эфире поднялся большой, но ничего серьезного не происходило. Завтра Майдан покажет, насколько эта история важна для всего народа.

Это завтра. А сегодня группе сотника следовало ждать атаки наемников Гривны, у которого оставался только один шанс спасти свою репутацию — его люди должны были любой ценой забрать реликвии, которые, скорее всего подмененные, председатель Комитета по национальному достоянию Самой Верхней Рады предъявит на своей фейк-конференции домашним СМИ. Богдан Бульба будет объявлен аферистом и уйдет с политической арены, а Максим Дружченко сгинет при задержании. Московский историк хорошо знал, что такое информационно-психологическая война, и понимал, что подобный кульбит у Гривны получится очень даже просто, хоть и с шумом и пылью.

Пурга за окнами прекратилась также внезапно, как и началась. Стало тихо. Все вышли во двор, с трудом открыв заваленную снегом дверь, и увидели впереди медленно, но верно приближающиеся одна за одной черные точки, хорошо видные не снегу. Максим посмотрел на Солоху, которая воинственно ответила, что хутор находится в полном распоряжении хранителей, и пусть только эти гривны и барыло в него сунутся.

Максим и сотник переглянулись. Дай бог, если так и будет, но что хозяйка шинка может противопоставить десяткам знающих свое дело наемников? Солоха была наполовину ведьмой и наполовину колдуньей. Вся Украина, конечно, знала, что ведьмы, как правило, молодые вдовы, традиционно занимались только женскими делами, не вмешиваясь в политику. В их арсенале числились перевоплощения и полеты на помеле через трубу в ночном небе. Колдуньи же вообще не являлись нечистой силой, а только ее использовали. Исключение в этой компании составляли только конотопские ведьмы, которые в огне не горели, в воде не тонули, запросто отводили глаза кому угодно и даже парализовывали взглядом птиц на лету и людей на ходу. Это была, без сомненья, серьезная нечистая сила во главе с главным демоном Украины, с которой следовало считаться всем.

Максим попытался сказать Солохе, что могут сделать с ее великолепным уютным шинком три десятка головорезов, и могут ли они подвергать его такой опасности, но даже досказать эту фразу не успел. Солоха с удовольствием ответила, что бог не выдаст, свинья не съест, а мокрый вообще дождя не боится, особенно со стороны тех, кто ради наживы готовы были грызть сами себя. Сказано было, что и говорить, хорошо.

Историк, глядя ведьме прямо в глаза, вдруг спросил, цела ли еще заброшенная церковь у Слинькова Яра, в которой Гоголь писал своего «Вия». Услышав неожиданный вопрос, разом вздрогнули Богдан и Орна, а Солоха, не отводя глаз и ничуть не удивившись, ответила, что цела, и оба прекрасно поняли друг друга. Когда-то колдунья сама водила беспокойного москвича туда, где сам Гоголь рисовал меловый круг. Максим не сомневался, что именно в ней была резиденция главного демона и его свиты, и хотел сам увидеть пасть дракона. Гордиев узел надо было рубить, да и помощи ждать было неоткуда. Местные власти не вмешивались в киевские дела, опасаясь за свои тепленькие местечки, а спасать реликвии надо было здесь и сейчас. Сам Максим отводить врагу глаза не умел и считал, что этим должны заниматься специалисты.

Внимательно слушавшая Орна прервала вдруг ставший напряженным разговор словами, что ее тихий и незаметный в свинцовом небе беспилотник уже насчитал в веренице джипов сорок человек, и вывела картинку с воздуха на большой экран.

Наемники могли быть у хутора часа через полтора. Максим, вспомнив след мохнатой лапы в корчме, предложил перенести реликвии от греха подальше в старую церковь, и будь что будет. Мысль была хорошая, и внедорожник с Солохой за рулем, а за ним «Хонда» с хранителями и реликвиями поехали по снежной целине, и историк своими глазами видел, что впереди машины ведьмы бежит ее знаменитый приятель с рожками, и снег кучами разлетается в стороны от его копыт. Через пятнадцать минут машины остановились у старой одноглазой церкви постройки времен гетмана Даниила Апостола, неведомо как не попавшей в список культурного наследия равнодушного государства.