Призрак золота Ямаситы

Олег и Мэри непроизвольно переглянулись.

– Да. Это наш коллега по научной работе. Этим летом мы участвовали в совместной экспедиции. Его зовут Кудо Осима, – Мария старалась говорить совершенно спокойно.

– А что? С ним что-нибудь случилось?

Офицер убрал дежурную улыбку со своего лица.

– К сожалению, да. Он сегодня ночью погиб.

Умелов слушал английскую речь офицера, прекрасно понимая её смысл.

– Спроси его, как он погиб?

Мария перевела вопрос.

– Его зарезали у подъезда своего дома, – Кацудзо Ниши печально склонил свою голову.

Олег тронул за руку Марию.

– Спроси, это все? Или он еще что-нибудь хочет сказать?

Мэри, выслушав ответ офицера, повернулась к Олегу.

– Он сказал, что где-то за час до своей гибели Кудо Осима провел ритуал покаяния. У него на левой руке был отрезан мизинец.

Олег, откинувшись на кожаное кресло, понял, что его худшие опасения начали сбываться.

12

В номере люкс, на тридцать первом этаже отеля «Малой башни Никко», отделанном безупречно подобранными по фактуре, фанерованными панелями «Keding» и теплыми обоями, выполненными в коричнево-бежевых тонах, за столом из дорогого дерева, низко склонившись, сидел человек.

Аккуратно разложив на столешнице несколько предметов, он приступил к действию, к которому его безудержно тянуло все утро.

Протерев полотенцем круглое дорожное зеркало в хромированной оправе, он распечатал упаковку жевательной резинки и высыпал на стол белые «подушечки». Среди них резко выделялись две: они были неправильной формы, завернутые в плотную фольгу.

Распотрошив блестящую обёртку, он высыпал на зеркальную поверхность дорожного прибора, содержимое одной из этих псевдо «подушечек». Взяв со стола свою кредитку, он выверенными движениями растер по стеклу белые комья порошка. Затем, как хоккейной клюшкой, быстро погонял рассыпчатую массу по глади зеркала, и ловко сгрудил ее в центре. Достав из бумажника новую хрустящую пятитысячную банкноту с портретом очкастого просветителя эпохи Тайсё – Нитобэ Инадзо, он свернул её в тугую трубку. Затем, мужчина вытянул кредитной картой в тонкую белую полоску весь порошок по замутневшей глади зеркала.

Закончив эти приготовления, он, низко склонившись над столом, жадно втянул носом через скрученную банкноту бело-серую дорожку героина. Через мгновение, преодолев гематоэнцефалический барьер, молекулы этого вещества ворвались в мозг, делая его рыхлым и бесконечно усталым.

Приятная теплота, тупо ударившая в затылок, дернула все его тело вперед. Неимоверно сладкая тяжесть придавила враз потяжелевшее туловище к стулу, и ВЕЛИКОЕ расслабление потекло сверху вниз, делая непослушными все его члены.

Так, в неестественной и даже неудобной позе для нормального человека, дальневосточный авторитет Хром, встречал утро нового дня.

13

На этом же этаже пятизвездочной гостиницы, но в номере попроще, соратники Хрома готовились к предстоящей встрече с якудза.

– Слышишь, Лысый. Ты первый раз на таком базаре будешь? – молодой человек с атлетической фигурой, вытирая полотенцем свои накаченные запястья, обратился к соседу по номеру.

– Отстань, в натуре. Я же тебе вчера втирал, что летом сюда с Хромом приезжал. – Парень, к которому обратился его сосед по номеру, был совсем не лысым, а имел вполне хорошую шевелюру.

– Что за ответ? Я не понял? – в голосе качка слышалась скрытая предъява.

– Хорош быковать. Не на своем «Зеленом углу»[5] барыг прессуешь. Ты, лучше Хрому позвони, а то через полчаса уже выезжать нужно.

Парень с атлетической фигурой, носящий странное и немного обидное погоняло Прыщ, успокоившись, недовольно ответил:

– Да звонил я ему уже, пока ты в толчке сидел. Ни хрена он трубку не берет. Наверное, опять с «герасимом»[6] толкует.

Лысый с досадой швырнул на кровать только что распакованную рубашку.

– Сука! Ну, мы же все его вещи прошмонали! Где он это «говно»[7] только прячет?

Пнув, попавшийся на пути стул, он не мене эмоционально продолжил:

– И так здесь как ссученные ходим… Сегодня, как фраера эти костюмы с «гаврилой»[8] напялим, ради якудза гребаных. А тут еще Хром еще никак с «герасимом» не развяжется…

Грязно выругавшись, Лысый, напялив спортивный костюм, отправился проведать своего босса.

Дверь в номер люкс на удивление была незапертой. Пройдя через широкий холл, Лысый крикнул:

– Хром! Ты здесь?

Никто не ответил.

Открыв дверь спальни, он увидел авторитета, сидящего в неестественной позе с лицом, вобравшим в себя всю грусть человечества.

Хлопнув ладонью по этому скорбящему лицу, Лысый попробовал привести его в чувство.

– Хром, ты слышишь меня? Вставай! Нам ехать пора.

Тот только улыбнулся тягучей гримассой.

– Сука… Ты, что не понимаешь, что мы дело просрать можем? – Лысый грубо толкнул авторитета, чего впрочем, он никогда бы не сделал, если бы тот был в нормальном состоянии.

Подняв со стола раскрытую упаковку «жвачки», Лысый, наконец, понял, где Хром прятал наркотик. Он судорожно сгреб все в ладонь и, пройдя в туалет, смыл в унитаз.

Посмотрев на свои позолоченные часы «Rolex», он про себя отметил, что до встречи с якудза оставалось ровно полтора часа.

14