Призраки

Спускаясь вниз, в темноту, следом за телом, Мать-Природа говорит:

– Да что ты знаешь о том, как носить парики? – Она поднимает руки с обрубками пальцев, сверкнув бриллиантовым перстнем, и поворачивает свой серый парик, не снимая, так чтобы он был надет, как надо. Она говорит, обращаясь к Преподобному Безбожнику: – Что такой недоумок, как ты, знает о старинных нарядах от Кристиана Лакруа?

И Преподобный Безбожник говорит:

– О турнюрах Лакруа с юбкой-тюльпаном? – Он говорит: – Вот ты сейчас удивишься.

Вавилонское столпотворение Стихи о Преподобном Безбожнике

– До книги Бытия, главы одиннадцатой, – говорит Преподобный Безбожник, – у нас не было войн.

Пока Бог не обрек нас сражаться друг с другом, на всю оставшуюся историю человечества.

Преподобный Безбожник на сцене, брови выщипаны и изогнуты в две тонкие линии; веки подведены искрящимися тенями всех цветов радуги, от красного до зеленого…

Ниже тоненьких лямок вечернего платья, обшитого красными блестками, на рельефном бицепсе правой руки красуется татуировка, череп, и надпись под ним:

«Лучше смерть, чем бесчестие».

На сцене вместо луча прожектора – кадры из фильма:

Церкви, мечети и синагоги.

Религиозные лидеры в ризах, усыпанных драгоценностями, машут, приветствуя толпы, из-за стекол бронированных лимузинов.

Преподобный Безбожник говорит:

– На равнине в земле Сеннаар люди всем миром строили башню.

Все человечество – в едином порыве к единой цели, в своей благородной мечте, которую они воплощали в реальность все вместе, в те времена, когда не было армий, оружия и битв.

И Господь опустил на них взгляд с небес и увидел растущую башню, воплощение единой мечты человечества, угрожающий вызов божественному началу.

И сказал Господь:

– Вот, один народ… и вот что начали они делать… и это только начало того, что смогут вершить они по своему разумению.

И отныне и впредь не будет им ничего неподвластного.

Его собственные слова, в Его Библии. Книга Бытия, глава одиннадцатая.

– И наш Господь Бог, – говорит Преподобный Безбожник, его голые руки и мускулистые икры испещрены черными крапинками сбритых волос, которые уже отрастают, он говорит:

– Наш всемогущий Господь так испугался, что рассеял единый народ по всей земле, и смешал языки, чтобы отныне и впредь чада Его стали друг другу чужими.

Наполовину – женский имперсонатор, наполовину – морской пехотинец в отставке.

Весь искрящийся красными блестками, Преподобный Безбожник говорит:

– И что же, наш всемогущий Господь так не уверен в своем всемогуществе?

Господь, который настроил сынов своих друг против друга, чтобы сделать их слабыми.

Он говорит:

– И этого Бога нам полагается чтить?

Пришибленные Рассказ Преподобного Безбожника

Вебер смотрит по сторонам, лицо у него – бесформенное и какое-то смятое, одна скула выше другой. Один глаз – просто молочно-белый шарик, вставленный в красно-черную опухоль под бровью. Его губы, губы Вебера, как будто расколоты посередине, так глубоко, что вместо двух губ у него – четыре. Во рту не осталось ни единого зуба.

Вебер обводит взглядом салон самолета, где стены обтянуты белой кожей и все отделано лакированным кленом, отполированным до зеркального блеска.

Вебер смотрит на стакан с чем-то крепким у себя в руке; лед в стакане почти не растаял под потоками воздуха из кондиционера. Он говорит, слишком громко – из-за потери слуха. Даже не говорит, а кричит:

– Где мы?

Мы на борту «Gulfstream G550», лучшего частного самолета из всех, которые дают на прокат, говорит Флинт. Потом лезет в карман, что-то выуживает двумя пальцами и протягивает Веберу через проход. Маленькую белую таблетку.

– На вот, съешь, – говорит Флинт. – И давай допивай, мы почти прилетели.

– Куда прилетели? – говорит Вебер и запивает таблетку.

Он по-прежнему озирается по сторонам, смотрит на кресла с откидными спинками, обтянутые белой кожей. На белый ковер. На кленовые столики, которые кажутся мокрыми из-за блестящего лака. На диваны из белой замши, заваленные подушками. На журналы, каждый – размером с киноафишу, под названием «Элитные путешествия», с ценой, указанной на обложке: 50 долларов. На крючочки и краны в ванной, с золотым покрытием в 24 карата. На кухонный отсек, где стоит кофеварка, и свет галогенных ламп отражается слепящими бликами от свинцового хрусталя. Микроволновая печь, холодильник и водоохлаждающая машина. И все это летит на высоте 51 000 футов, со скоростью – 0,88 маха, где-то над Средиземным морем. Они все пьют виски, шотландский виски. Обстановка – милейшая. Такой у тебя больше не будет нигде. Нигде, кроме гроба.

Нос у Вебера похож на большую красную картофелину. Он запрокидывает голову, вытряхивая из стакана последние капли, и становится видно, что у него в ноздрях. Там, внутри. Видно, что эти ноздри уже никуда не ведут. Но он говорит:

– Чем это пахнет?

И Флинт говорит, втянув носом воздух:

– Даю подсказку: аммиачная селитра. Есть какие-то ассоциации?