Призраки балета

– Я ничего не понимаю в ваших балетных делах, – обезоруживающе развел руками Кемаль, – вы уж меня простите, если я глупости спрашиваю. А что за гадости теперь все говорят, я не понял?

– А все говорят, – зло прищурив глаза, громко и четко произнесла красавица, – что ради роли мы спим с директором театра, с главным хореографом, с министром культуры, с мэром города и не знаю с кем еще!

– Министр культуры, между прочим, женщина!

– А им-то какая разница?!

– Прошу прощения, – решил прекратить это безобразие Кемаль, – но кто с кем и почему спит, следствие пока не интересует. Когда заинтересует, я задам эти вопросы в частном порядке. Пока меня интересует одно: видел ли кто-нибудь из труппы, как госпожа Пелин уходила из театра. Когда, с кем, в какую сторону. Говорила ли кому-нибудь, что собирается туда-то или туда-то. Брала ли такси или шла к автобусной остановке. Просила ли подвезти или одолжить зонт. Пока я и мои коллеги не могли получить даже такой простой информации, а это, согласитесь, наводит на определенные мысли. Никогда не поверю, что никто в театре ее не видел, следовательно, кто-то что-то скрывает. Не могла ведущая балерина выйти из театра так, что ее действительно не заметили. Если бы она уходила последней, об этом сообщила бы охрана, а они уверяют, что артисты выходили группами, и в какой из них была госпожа Пелин, они не помнят. Но она там была, иначе, повторяю, они бы запомнили, что она ушла одна и позже всех. Так вот, эта группа почему-то дружно помалкивает, и мне это не нравится.

Артисты притихли, но через секунду зашумели, как несправедливо обвиненные дети.

– Да не видела я!..

– Кто же знал, что за ней следить надо?! С нами она точно не выходила, правильно?

– Мы вместе уехали, кого хотите спросите!..

– А мы с Нур в «Карамюрсель» пошли…

– И я не видела! И не говорила она ничего, да?

– Что с мужем встречается, точно не говорила…

– Значит, не с ним встречалась!

– Ой, девочки, перестаньте, как вам не стыдно! Пелин погибла, бедная, а вы все свое!

– А с кем она могла встречаться? – вопрос надо было вставить так, чтобы он был услышан желающими на него ответить, но не оказался при этом в центре внимания.

– Понятно с кем! – тоже негромко, словно подчинившись партнеру в танце, отозвалась вторая «испанка» – блондинка.

Кемаля всегда удивляло это всеобщее желание женщин с темными и совсем черными волосами изменить свой облик. Кто-то когда-то сказал, что джентльмены предпочитают блондинок, и все остальные дамы сразу поверили в свою ущербность. Как правило, светлые волосы не шли им, не сочетались с цветом кожи, бровей и глаз, моментально отрастали у корней, выдавая свою ненатуральность, но брюнетки и шатенки упорно боролись с тем, что дала им природа, наивно или цинично полагая, что глупые джентльмены не разглядят подделки.

У этой блондинки корни еще не успели потемнеть, цвет был ровным и свежим, хотя чуть более ярким, чем мог бы быть натуральный, и каким-то немного театральным, сразу наводящим на мысли о гриме, париках и сцене.

Может, ей это надо для роли?

– Мне не понятно, – заговорщицки понизил голос Кемаль, – я же ничего не понимаю в ваших делах.

– А с кем, по-вашему, может… быть, скажем так, ведущая балерина? – язвительно и весьма охотно, но все же не повышая голоса, чтобы не выделяться, сказала девушка. – Особенно если ничего из себя не представляет, а главные партии танцевать хочет?

– Неужели с… а мне он показался порядочным человеком! – Кемаль сделал страшные глаза и, как мог, изобразил праведное изумление и негодование. Знать бы еще, о ком она! Кто у них тут ведает распределением ролей – директор, главный хореограф, кто-нибудь из педагогов, заезжий русский постановщик?

– А я и не говорила, что он не порядочный! – парировала блондинка. – Но окрутить каждого можно.

Они в это верят – в нашу мужскую неполноценность и готовность уступить любой желающей нас «окрутить» красотке. Наверно, мы даем им основания для подобного жизненного кредо.

– Разве он не женат? – он еще раз забросил невод в надежде, что где-нибудь в сетях запутается нужное имя.

Девушка посмотрела на него, как на умалишенного: со странной смесью удивления и сочувствия.

– Да какая разница?! Вы, что, правда, верите, что никто не изменяет женам?! И потом, вы видели жену-то?

– Это ты о ком? – прекрасный принц успел подобраться поближе и теперь стоял возле них, как-то особенно красиво выставив чуть согнутое колено.

«Умеют же! – с невольным уважением и чем-то похожим на восхищение подумал Кемаль. – Глаз не отвести! Вот попробовал бы я так встать!.. А внимание отвлекается – только так! Надо их вызывать по одному в кабинет, сажать за стол и тогда допрашивать в официальной обстановке и нормальной одежде, чтоб всей этой красоты не видеть. Или наручники на них надевать, что ли?!»

– Ни о ком! – отрезала блондинка. – Тебя женщины не интересуют, вот и не вмешивайся.