Призраки Белой крепости

Третьей в повозке лежала Хадижа. Ее правый бок покрывали ужасные рваные раны, большая часть которых за три дня успела затянуться, но некоторые продолжали кровоточить. В целом состояние Розовой расценивалось как стабильное, и, если бы не одно весьма неприятное обстоятельство, она могла бы путешествовать самостоятельно. Причиной вынужденного постельного режима стали периодические приступы слабости, временами переходившие в полный паралич. Они возникали внезапно и проходили примерно через пять минут. Это странное явление было последствием ядовитых веществ, находящихся в слюне оборотней. При укусе они попадали в кровь жертвы, обеспечивая ее неподвижность. Чем больше укусов получал человек, тем дольше проявлялись неприятные симптомы. Хадиже досталось не меньше десятка. Маги-целители обещали, что она полностью поправится дней через пять, если, конечно, они у нее будут.

Антону тоже не повезло. Рука, поврежденная булавой перевертыша, все еще оставалась отечной. Но то ли яда на оружии не было, то ли у Зеленого имелся природный иммунитет – в любом случае его рана затягивалась, пусть и медленнее, чем обычно.

Лиза, Стас, Роберт и Максим в этой суматошной битве не пострадали и потому спокойно вышагивали рядом, сохраняя траурное молчание. Настроение в группе царило более чем мрачное. И причиной этого стала не только, вернее, не столько рана Влада. В выздоровление Фиолетового все свято верили, что бы там ни говорили наделенные даром мудрецы. Причиной апатии и тоски послужило отсутствие Алины. Ее не было ни среди живых, ни среди раненых. Но каждый из членов группы чувствовал присутствие ее нити в знаке. В первые сутки она сильно пульсировала и горела, но постепенно неприятные ощущения прошли. Это позволяло надеяться на то, что состояние Серебряной улучшилось и опасность миновала. Однако гипотетическое выздоровление Алины не отвечало на вопрос о том, что с ней произошло. Последнее, что друзья знали наверняка, – группа оборотней в человеческом обличье утащила девушку куда-то в сторону портала. Соня видела это своими глазами и даже пыталась помешать, что чуть не стоило ей жизни. Если бы не своевременная помощь Макара Кузнецова, их группа поредела бы еще сильнее. Предполагать, что оборотни по доброте душевной оставили Серебряную в живых да еще и вылечили, было бы наивно. Это противоречило всему, что земляне знали о мире Эрагаджуа. Так, может, Алине все-таки удалось вырваться? Или что-то случилось с магической основой знака, и друзья больше не чувствовали, что происходит с серебряной нитью на самом деле? В первый день они все время прикидывали варианты, а потом перестали. Максим, презрев усталость и не ощущая боли от ран, носился взад-вперед, переходил от группы к группе, от команды к команде, выведывая, выспрашивая, ища. Но все безрезультатно. Видя глубокое горе Антона, граничащее с отчаянием, Стас воспользовался генеральскими привилегиями. Он останавливал всех подряд и задавал бесконечные вопросы. Никто не видел Алины. Никто о ней не слышал. На мысленные призывы Серебряная не откликалась. Черный, который как глава группы чувствовал примерное местонахождение и физическое состояние своих людей, не мог сказать ничего определенного. Впервые за пятьсот лет чувства, естественные для воителя его ранга и уровня, подводили.

Антон перестал есть и практически не пил. Он брел вперед, словно робот, которого запрограммировали на передвижение. Казалось, он полностью утратил связь с реальностью. На попытки друзей себя утешить он не обращал никакого внимания. Макс держался рядом с братом, не зная, чем ему помочь. Роберт хлопал товарища по плечу, бормоча что-то утешительное. Даже Соня будто смягчилась. За три дня от нее никто не слышал ни единого грубого замечания, а Хадижа пару раз видела, как Красная утирала тыльной стороной ладони слезы, размазывая по лицу грязь и остатки макияжа.

К концу третьего дня путники стали замечать, что тьма отступает. Постепенно из угольно-черной, практически непроницаемой она превратилась в мутно-серую, похожую на обычный смог. Чужой магии в ней стало меньше, и все невольно вздохнули с облегчением. Только Зеленый, погруженный в свои невеселые мысли, по-прежнему оставался во тьме.

– Привал! – скомандовала Линда.

Ее приказ передали из уст в уста, и огромное войско мгновенно остановилось. Все только и ждали того, чтобы наконец упасть и погрузиться в тревожный сон. Стас тут же покинул своих товарищей, чтобы присоединиться к магам. Ему, как генералу сил света, полагалось участвовать во всех советах и обсуждениях – долгих и, по большей части, совершенно бессмысленных.

– Брат, поешь хоть что-нибудь. – В руках Максима дымилась тарелка с густой похлебкой. Это все, что удалось раздобыть на перевозной кухне, где без устали трудились все по очереди.

– Не хочу, – отмахнулся Антон. Он чертил на песке буквы, которые складывались в любимое имя. Имя – вот все, что ему осталось. Имя и бесконечные воспоминания.

– Она жива, ты же не можешь этого не чувствовать, – увещевал брата Макс. – А значит, есть надежда…